«Что же делать? – размышляла Лайма. – Бросатьсявыяснять, кто из музыкантов брал машины напрокат? Это займет кучу времени ипрактически ничего не даст, мы же не милиция. Где искать Мельченко? Каквыяснить, где они свой дурацкий пикник решили провести? И где, в конце концов,Корнеев?»

Лайма уже готова была впасть в отчаяние. Выполнение заданияпредставлялось ей бегом в мешках – они с Медведем и Корнеевым прилагали массуусилий, суетились, но практически никуда не двигались. Ощущали опасность, но откого конкретно она исходит, так и не выяснили. В их распоряжении было многомелких фактов, которые они не смогли объединить в цельную картину. По-прежнемуоставалось неизвестным, какая тайна объединила Полянского, Мельченко и Шаткова,кто за этой тайной охотится и представляет ли она угрозу государственныминтересам.

Бегая по фойе взад и вперед, Лайма кусала губы. Да уж,правильно говорят, что сильные женщины проявляют слабость только в одном случае– самом неподходящем. Именно в этот момент позвонил Корнеев.

– С Мельченко все в порядке, – отрапортовалон. – Я плотно сел ему на хвост. Кстати, разъезжаю на частнике, ты должнабудешь выдать мне деньги на накладные расходы.

– Нашел время жмотничать, – возмутиласьЛайма. – Где вы находитесь?

– Сначала мы отправились на пикник в близлежащий лес.Мельченко ехал в легковушке с конголезцами. Это которые в цветных беретах.Желтый всю дорогу по пояс в окно высовывался и песни орал, ему все машинывстречные сигналили. На пикнике наш подопечный познакомился с прекраснойрумынкой, съел две печеные картофелины и выпил стакан кока-колы. Вподозрительные контакты не вступал, в пьянстве замечен не был. Довольно быстроприехало такси, и Мельченко отправился в центр Чисторецка, в поликлинику – какя выяснил, у него плановая диспансеризация. Поликлиника ведомственная,охраняется по высшему разряду, внутрь без спецпропуска не пробраться – япробовал. Узнал в регистратуре, что Мельченко пробудет там часа четыре, –прикинулся его личным шофером, пококетничал с регистраторшей… Но внутрь менявсе равно не пустили.

– А почему ты к телефону не подоходил?

– Связи не было. А ты волновалась?

– Если тебя это утешит, то да. С одной стороны, этохорошо, что с тобой ничего не случилось, – констатировала Лайма, – ас другой стороны, очень плохо.

– Почему это? – возмутился Корнеев.

– Потому что мы топчемся на месте! Потому что когданичего не происходит, меньше шансов выяснить что-то новое.

– Ну, знаешь… Эй, что за… Ай!

Раздались короткие гудки. Целых пять минут телефонная линиябыла занята, а когда Лайма все же снова соединилась с Корнеевым, вместо егоголоса услышала какие-то клокочущие неприятные звуки, лишь отдаленнонапоминающие человеческую речь.

– Але, в чем дело? – крикнула она, подумав,сначала, что это проблемы связи.

– Мы захватири вашего суругу! – неожиданно сказалией прямо в ухо.

– Кого захватили?

– Сру-гу. Ваш работник, – со страшным напряжениемвыдал неизвестный собеседник после небольшой паузы. – Он забиратте нашуреликувию. Пуредлагам обмену. Выполняитэ наши условия кудасай, или мы говолимему делать сэппуку дэс!

– Кто это?! Почему надо делать сеппуку? – непоняла Лайма.

– Он сама русакажет наши уловия!

И тут же Лайма снова услышала голос Корнеева, только сдавленный:

– Лайма, это я.

– Что с тобой? – встревожилась она. – И ктоэто сейчас со мной разговаривал?

– Я во вражеском плену. А говорили с тобой нашисамурайские друзья.

– Вот черт. Что им нужно? Я ничего не поняла – что засеппуку такое?

– Это почти что харакири. Добровольно-принудительноевспарывание живота. Вот как раз мне это и грозит, если не вернем им дудку.

– Какую еще дудку? – Лайма лихорадочно соображала.

– Да ту самую дудку, – неожиданно закричалКорнеев, у которого, судя по всему, сдали нервы. – Помнишь, я бубен свыставки унес? Вместе с бубном я еще и дудочку с витрины прихватил. Для Ивана.Думал, если с пилой не выйдет, он на дудочке сыграет. Оказывается, эти лилипутысюда специально за ней прибыли. Они меня как ягненка заловили прямо на улице,Лайма! Стыдно-то как… Я думал, это террористы, которых мы ищем. А онидействительно якудза, ищут похищенную много лет назад реликвию. Бабка-охранницаменя им описала, они и выследили.

– Так отдай им их дудку немедленно, еще не хватало,чтобы тебе живот вспороли из-за какой-то хрени! Нет, надо подстраховаться. Ясейчас схожу в номер, возьму дудку, а потом обменяю на тебя.

– В нашем номере они уже обыск делали – дудки там нет.Ее Иван взял на работу, хотел немного поупражняться, вспомнить армейскуююность. Ночью им там в институте скучно.

– А им ты что сказал?

– Я им много чего сказал. Но все не по делу. Уговорилпозвонить тебе. Так что давай, командир, выручай, а то – сеппука!

От досады Лайма топнула ногой. Фестиваль завершается.Возможно, именно сегодня произойдет что-то серьезное, а Корнеев по глупостипопал в переделку. Однако делать было нечего, приходилось выручать его из беды.

Обмен благополучно состоялся на уже знакомом пустыре зарекой. Японцы, получив свою раритетную дудочку, тут же упаковали ее в бархатныйфутляр и, сверкая фальшивыми улыбками, убрались восвояси.

– Быстро ты обернулась, – радовался Корнеев,садясь в машину. – И как эта бабка меня запомнила?

– Чего тут запоминать – высокий, молодой, с усиками.Она хоть и старая, но женщина, всегда красивого мужчину запомнит.

– О! Первый комплимент, который ты мне сделала за всегоды нашего знакомства. Но японцы проявили завидную оперативность – отыскать вгороде неизвестного по таким приметам.

– Ничего сложного – они искали музыкального мастера,справедливо полагая, что он рано или поздно появится в Летнем театре. К тому жеони нас хорошо запомнили.

– Особенно тебя, – ехидно вставил Корнеев.

– Беспалый тогда был здорово раздражен. Увидели тебяснова, кое-что сопоставили – восточная проницательность, как ни крути. Ладно, сэтим понятно. А что за история с дудкой, ты что-нибудь понял?

– Конечно. Они ведь только по-русски плохо говорят,по-английски гораздо лучше. Знаешь, что они мне рассказали? После Второймировой войны, когда армия США оккупировала Японию, один американский офицер,будучи в увольнительной, вместе с боевыми товарищами разгромил бар,принадлежавший местному клану якудзы. Перед уходом бравые янки набрали себе«сувениров на память». Сам офицер прихватил диковинного вида дудочку, которуюотнял у хозяина заведения.

Он увез трофей на родную ферму в Колорадо, не зная, чтопохитил фамильную реликвию японских мафиози. Дудочка некогда принадлежалалегендарному буддийскому наставнику Аясэгаве Иккаку, и под ее звукимедитировало не одно поколение якудзы.