– А я… – начал было Медведь и прикусил язык. Итотчас подумал: «Ну Белов, ну профессионал! В доверие втирается, на словеловит. Умеет в душу влезть. И я, дурак, чуть не проговорился, о себе всю правдуедва не рассказал!»

– А я, – закончил он неловко, – вспоминал освоей хулиганской юности, глядя на ваши часы со звездочками на ремешке.

Белов усмехнулся и как будто немного оттаял. Он рассказалИвану, что у выпускников их военного училища была многолетняя традиция –хранить свои первые, лейтенантские звездочки. После присвоения очередногозвания звездочки эти народ прикреплял к ремню или еще к чему-нибудь, чтобысохранить на память.

– А мне, – смеясь, сказал Белов, – как выверно заметили, еще со времен хулиганской юности привычнее было носить их наремешке часов. Я вообще люблю старые вещи, они какие-то надежные. Вот смотрите,этому ремешку уже больше тридцати лет, а он мне служит и еще будет служить.

В этот момент вернулся Коля Петров, провонявший дешевымтабаком.

– Собираешься еще при жизни сделать из себя табачнуюмумию? – спросил Белов, поводя носом.

– Дык… Времена такие. Я же не Ротшильд, чтобы с двойнымфильтром курить!

Белов ушел, неопределенно махнув рукой, а Петров обратился кИвану:

– Дались им мои сигареты. Стою себе, никого не трогаю.Вдруг вижу, идет Зоя Борисовна. Понюхала воздух и такую сливу скрючила – прямоиди и стреляйся с горя. Ух, и хороша баба! Волосы у нее знаешь какие длинные,когда она их распустит? Ниже задницы спускаются. Водопадом!

– Да откуда ты знаешь-то? – добродушно спросилМедведь. – Будто она при тебе их распускала!

– Однажды, – шепотом поведал Коля, – я еезастукал в совершенно непотребном виде в кабинете… не поверишь кого!

– Поверю, если скажешь.

– Полянского! – прошипел рассказчик, который совсей очевидностью страдал хроническим недержанием тайн. – Они тамполуодетые друг за дружкой бегали. И вокруг стола, и вокруг кресла, и к окну, ик гардеробу! Ну чисто коза с козлом.

Медведь почесал затылок и крякнул. Выходило, что Кузяевадержала на коротком поводке и Полянского, и Мельченко. Случайное ли этосовпадение, или же у Зои Борисовны был особый интерес? Он подумал, что не егоэто дело – анализировать. Главное – все как можно точнее рассказать Лайме, аона уж пусть делает выводы.

Ровно в одиннадцать Лайма на телефоне Ильи набрала нужныйномер.

– Станислав Андреевич? Здравствуйте. Вы меня узнали?

Собеседник узнал ее и был чрезвычайно вежлив и любезен –видимо люди, которых подключил Тагиров, нашли убедительные слова дляавторитетных хозяев Стася.

– Встреча через два часа, на пустыре за рекой. Успеете?

– Это где? – уточнила Лайма, Чисторецк доскональноне изучившая.

– Переедете мост, с основной дороги первый поворот направои до конца. Там – бывшая промзона, найдете. Кучера не забудьте, мне он ещенужен.

– Какого кучера? – не поняла Лайма.

– Ну, пацана нашего. Илью.

– Это обязательно, – пообещала Лайма, которая ужестала тяготиться наличием связанного бандита у себя в номере. – Только незабудьте и вы, что должны нам кое-что рассказать, прежде чем получите вашегопацана.

– Я это понимаю, – покорно согласился опасныйСтанислав Андреевич.

Лайма деловито прошлась по комнате и подытожила:

– Дело, кажется, сдвинулось с мертвой точки. Но естьпроблема.

Корнеев выжидательно посмотрел на командира.

– Иван-то на дежурстве. А это же наша силоваяподдержка. Как мы без него? Со Стасем, небось, приедет наш большой друг Антоха,жаждущий мести. Да и оружия у нас нет, а на стрелки всегда ездят с оружием.

– Не беспокойся, – лениво потянувшись, сказалКорнеев. – Я тебе организую поддержку. У нас еще время в запасе есть?

Примерно через час Лайма и Корнев вывели, а вернее,практически вынесли на себе Илью, которого они предусмотрительно накачалиспиртным. Кучер особенно не сопротивлялся, так как был в ужасе от предстоящейвстречи со Станиславом Андреевичем. Вынос тела из гостиницы прошел успешно – в«Содружестве» в эти дни творилось такое, что здесь уже ничему не удивлялись.Аккуратно разложив пленного на заднем сиденье «Жигулей», они по требованиюкомпьютерщика поехали к лучшему в городе торговому центру.

– Что ты еще придумал? – поинтересоваласьзаинтригованная Лайма.

– Я же должен обеспечить безопасность нашей группы вотсутствие Ивана? Вот я и стараюсь, – ответил Корнеев. – Пока нашпленник находится в алкогольном забвении, займемся маскировкой.

Ровно в час дня на пустыре, где уже воинственнорасположились две сверкающие черные иномарки – «Хонда» и джип «Гранд Чероки»появилась старенькая бежевая «пятерка» с заляпанными грязью номерами.«Жигуленок» остановился на некотором расстоянии и посигналил фарами.

Из «Хонды» вылез огромный человек с мощной мускулатурой инепроницаемым лицом. Его голова была перебинтована. Из джипа вышел высокий иплотный представительный мужчина лет пятидесяти в дорогом летнем костюме. Обаони стали внимательно вглядываться в диковинный экипаж. Между тем дверь состороны водителя распахнулась, и оттуда вылез высокий худощавый человек с окладистойрыжей бородой. Он был в защитном комбинезоне, кроссовках, больших круглыхчерных очках. Его голову покрывал большой пестрый платок, перехваченный широкойлентой, украшенной арабскими письменами. В руках бородатый крепко сжималавтомат Калашникова.

Следом из «Жигулей» появилась потрясающая длинноногаяблондинка в мини, открытой кофточке, завязанной узлом на пикантном животике и вбейсболке козырьком назад. На ней также были скрывающие глаза очки, толькопрямоугольные, насыщенного голубовато-зеленого цвета.

– Станислав Андреевич? – поинтересоваласьблондинка. – Это я вам звонила. Так что, разговаривать будем?

Пораженный Станислав Андреевич даже не сразу нашелся чтосказать.

– Разумеется, – после вполне объяснимой паузыпроизнес он. – Давайте мы с вами отойдем в сторонку, а наши люди пустьпобудут на своих местах. – И он кивнул мужчине с перевязанной головой, вкотором Лайма опознала Антоху.

Она в свою очередь сделала рукой неопределенный жест. Вответ Корнеев энергично закивал головой, дескать, все понял, и Лаймаиспугалась, что у него отвалится борода, которую они с таким трудом приклеили.

– А ваш боец, который моего Геракла уложил, вмашине? – полюбопытствовал Стась. – Что-то его не видно.

– Его и не должно быть видно, – отрезалаЛайма. – Если ваш Геракл, а точнее – ваша горилла захочет что-либопредпринять, тогда вы его тут же и увидите. Но и второй мой помощник не хуже,поверьте.