Это мама — зовет отца.

Я повернулась обратно к окну, мечтая увидеть ее хоть однимглазком, но иней полностью покрывал стекло. Должно быть, на него мама исмотрит. «Протри стекло! Если ты его расчистишь, то увидишь меня!»

В квартире послышались торопливые шаги, и папа воскликнул:

— О боже!

Я нетерпеливо прижала ладони к стеклу. Слишком нетерпеливо —иней сделался толще, теперь им будет еще сложнее разглядеть меня. Но они жеувидят, правда?

— Мы знали, что призрак вернется. — Папа говорил жестко,даже холодно. — Миссис Бетани нас предупреждала.

— Но здесь... в комнате Бьянки... — Мама едва не плакала.

— Я понимаю, — негромко произнес папа. — Они по-прежнемуищут ее. По крайней мере, мы знаем, что они все еще ее не нашли... что онажива.

«О папа». Я зажала ладонью рот, словно сдерживая рыдания, новедь я больше не могла плакать.

— Но на этот раз мы сможем их прогнать, — твердо сказаламама.

Что она имеет в виду? Я попыталась представить себе, о чемэто мама говорит, — может, миссис Бетани придумала какую-нибудь хитрость?

Ужасная сила оттолкнула меня от окна, от горгульи, отакадемии, от всего, что было реальным. Моя телесная форма рассыпалась, какзамок из песка под ударом волны. Это так ошеломило, что я вообще пересталачто-либо соображать. Я опять оказалась в тумане, чувствовала себя никем иничем.

— Зачем ты туда отправилась? — сердито воскликнула Макси.Пусть она меня раздражала, но сейчас ее присутствие помогло мне выплыть изводоворота нереальности. — Хочешь, чтобы тебя уничтожили?

— Я и так уничтожена уже.

— Это тебе так кажется. — Я опять уловила в ее тонесамодовольную насмешку. — Все может быть намного, намного хуже.

— Что, интересно, может быть хуже смерти? Я больше никогдане смогу побыть со своими родителями. И с Лукасом.

— Это верно. Ну, почти верно.

— Что это значит — «почти верно»?

— Есть способ сказать «привет» твоему драгоценному Лукасу.Конечно, вам обоим будет куда больнее, чем если бы ты поступила прилично,оставила его в покое и занялась своим делом, но ты никогда не умела вовремяостановиться, правда? Ну, попробуй вот это.

Меня будто швырнули вперед, и я увидела Лукаса. Он все ещебыл в винном погребе, на этот раз один. Он лежал на полу полностью одетый,подсунув себе под голову подушку и укрывшись простыней. Мне показалось, чтопрошло совсем немного времени с тех пор, как я видела его в последний раз, но,вероятно, он так измучился, что ему требовалось поспать. Балтазара нигде небыло видно.

Лукас судорожно дернулся под простыней. Сначала я удивилась,что он спит на полу, но тут же вспомнила, что умерла-то я в постели. Видимо,Лукас не хотел ложиться в нее один.

— Ты сказала, что хочешь быть с ним? — спросила Макси. — Нутак действуй.

И мгновенно мы с Лукасом оказались в книжном магазине вАмхерсте, одни в подвальном помещении, где хранились учебники. Он стоял на полуна коленях и держал в руках учебник астрономии. На раскрытой странице летелакомета, оставляя за собой огненный след.

— Лукас? — окликнула я.

Он поднял взгляд, и в его глазах вспыхнули облегчение иизумление.

— Бьянка? Ты здесь?

— Да, но где это — здесь?

Лукас бросил книжку и сжал меня в объятиях. Я невольновскрикнула от удивления и восторга, ощутив на спине его руки, почувствовав, какприжимается ко мне его тело...

— Ты жива, — прошептал он мне на ухо. — А я думал, что тыумерла. Я был уверен, что ты умерла.

«Но я умерла».

— Лукас, где мы?

— Я собирался отыскать тебя среди звезд. Видишь?

Вместо того чтобы заглянуть в учебник астрономии, Лукасуказал куда-то наверх. К моему замешательству, вместо потолка книжного магазиная увидела ночное небо, яркое, мерцающее.

Лукас сказал:

— Я знал, что смогу тебя там найти. Помнишь тот отрывок из«Ромео и Джульетты», который ты мне цитировала, когда пыталась убедить, чтоДжульетта тоже была астрономом? Я прошептала:

— Приди и приведи ко мне Ромео!

 Дай мне его. Когда же он умрет,

 Изрежь его на маленькие звезды,

 И все так влюбятся в ночную твердь,

 Что бросят без вниманья день и солнце.[11]

— Да, — пробормотал он мне в волосы. — Поэтому я и знал, чтонайду тебя там.

Я постепенно начинала понимать и грустно произнесла:

— Это сон.

— Я не сплю. — Лукас обнял меня еще крепче. — Не верю.

Я снилась Лукасу. Ракель рассказывала мне про привидение,нападавшее на нее во сне. Я могла бы и раньше сообразить, что призраки способныпроникать в сознание спящих. Значит, я смогу быть с Лукасом только в снах?Этого так мало, но все-таки за это нужно держаться.

— Каждую ночь, — пообещала я. — Я буду с тобой каждую ночь.

— Этого недостаточно! Ты нужна мне. Пожалуйста, пусть этобудет не сон.

Окружавшая нас реальность исчезла мгновенно. Я снова парилапод самым потолком, глядя на Лукаса, только что открывшего глаза. Он поморщилсяи потер рукой лицо. Он выглядел даже более уставшим, чем утром.

— Бьянка? Ты здесь? — спросил он. Я не могла ему ответить,но он и так понял.— Думаю, ты будешь здесь всегда. Просто слишком далеко — неприкоснуться.

Видеться с ним во сне будет утешением для меня, но мучениемдля Лукаса, поняла я. Он не сможет относиться к этому так же, как и я. И я несмогу объяснить, что наша близость во сне совершенно реальна. Если я стануприходить каждую ночь, то добьюсь только одного: он будет оплакивать менязаново, снова и снова.

Лукас перекатился на бок и взбил подушку под головой.

— Ты мне приснилась, — сказал он. — Я был в книжном магазинеи пытался найти тебя... не помню как... Господи, все уже забывается. Но ты былатам. Оказалось, что твоя смерть — это просто огромная ошибка, и я снова могтебя обнимать. Чудесный сон... но я проснулся.

Он вздохнул, отбросил простыню и поднялся с пола. Двигалсяон скованно, и я догадалась, что у него все болит. Лукас вытащил измини-холодильника пакет с соком, и тут за дверью раздались шаги. Лукас подошели открыл ее до того, как Балтазар постучался.

Вместо «привет» или «как дела» Балтазар сказал:

— Ты был прав насчет Черити.

— Свежая новость — я это знаю. — Его подколки больше не былиядовитыми, но, похоже, перестать подшучивать над Балтазаром Лукас не собирался.— Ты ее нашел?