Но эйфория меня отвлекла, и я почти мгновенно исчезла извиду. Смогу ли я это повторить? Я толком не знала, как сумела это в первый раз.Быть мертвой так сложно!

— Балтазар, — произнес Лукас. — Я сошел с ума?

— Не думаю.

— Значит, ты тоже ее видел?

— Да. — Лицо Балтазара вдруг озарила догадка. Уж не знаю,какое откровение ему явилось, но хорошим оно явно не было. — О боже...

— Что? Что тебе известно? — воскликнул Лукас. Балтазар началрасхаживать взад-вперед вдоль могилы.

— Если Бьянка родилась от двух вампиров с помощьюпризраков...

— Так, — сказал Лукас.

— И одним из вариантов будущего было стать полноценнымвампиром...

— Так, — повторил Лукас. Глаза его расширились.

— Значит, второй вариант был не просто смерть, а превращениев призрака. Вот почему Оливьеры с ума сходили, как хотели, чтобы она поскореезавершила превращение. Альтернативой вампирству никогда не была жизнь. Толькопревращение в призрака. — Балтазар поморгал, глядя на то место, где они менязаметили. — Вот она им и стала.

Мне очень хотелось, чтобы Балтазар ошибался, но, кнесчастью, каждое его слово звучало разумно и логично.

— Видишь? — Девушка-призрак снова подплыла ко мне. — Вот этомы и пытались тебе все время сказать.

— Что значит «пытались все время сказать»? — не поняла я.

— Ты помнишь? — Она торжествующе улыбнулась, и в ее улыбке япрочла послание, появившееся во льду в академии «Вечная ночь».

«Наша».

Значит, призраки считают, что могут объявить меня своейсобственностью? Что ж, они сильно ошибаются, и я им это докажу.

— Я не ваша, — сказала я девушке-призраку, парившей ввоздухе передо мной. На ней было белое прозрачное платье, больше похожее настаромодную ночную сорочку. Возможно, она в нем умерла. Но если так, я обреченавечно носить белую рубашку и синие хлопчатобумажные пижамные штаны снарисованными на них облачками. Я посмотрела на себя и увидела пижамные штаны —слегка просвечивающие, как и вся я, но, вне всяких сомнений, те самые. Простосупер. — Я принадлежу только себе.

— Но ты одна из нас! — Ее зеленоватое лицо светилось вмягком свете зари. — Разве ты не понимаешь, что так намного лучше?

Лукас повернулся к Балтазару:

— Если она призрак, то как мы сможем с ней общаться?

— Я здесь! — закричала я, но они не услышали. Кажется,Балтазар не мог подобрать нужных слов.

— Нас, вампиров, учат, как избегать призраков, а не как сними разговаривать.

— А кто знает? — У Лукаса в глазах застыло отчаяние. —Существует ли способ? Хоть какой-нибудь? Я такого не знаю... может, его инет... Черт побери, он должен быть! Должен. — Он посмотрел на могилу изажмурился.

— Я думаю, не мешай, ладно? — Вид у Балтазара был не болееобнадеживающий, чем у Лукаса. — Может, кто-нибудь в Черном Кресте знает?

Лукас застонал:

— Куча народу. Но ни к кому из них я больше обратиться немогу. Разве только... может быть...

Он обдумывал — всерьез обдумывал! — возможность обратиться вЧерный Крест, хотя всем охотникам наверняка отдан приказ убить его на месте. «Онет,— подумала я,— Лукасу нельзя этого делать! Он расстроен, сбит с толку, ноэто кошмарная идея...»

Мир снова растворился в голубоватом тумане, а я утратилаощущение телесности. В некотором смысле это раскрепощало (словно летаешь восне), но мне не нравилось не иметь тела. Тело — это хорошо. Тело подсказывает,где ты находишься и что можешь сделать. Мне очень не хватало моего тела, накоторое я могла положиться.

Пока я пыталась как-нибудь материализоваться, сновапоявилась девушка-призрак.

— Со временем ты научишься получать от этого удовольствие. Но,конечно, сначала нужно привыкнуть.

— Пока я еще не привыкла. — Когда я обращалась только к ней,мои слова напоминали нормальную речь, хотя вслух я ничего не произносила. —Нужно поговорить о том, что со мной произошло.

— Ну, говори.

— Ну не здесь же, пока мы плаваем в воздухе, заблудившисьнеизвестно где. И вообще, отведи меня в какое-нибудь настоящее место.Куда-нибудь, где мы обе будем настоящими.

— Хорошо.

Туман мгновенно исчез. Мы с ней стояли на чердаке дома Вика,недалеко от портновского манекена, все еще одетого в щегольскую шляпку сперьями. Я чувствовала заплесневелый запах старых книг и видела вокруг кучихлама, хотя их слегка поубавилось — часть вещей Вик отнес к нам в винныйпогреб. Деревянные половицы просвечивали сквозь наши прозрачные ноги.

Девушка-призрак самодовольно улыбнулась. Я бы даже могланазвать ее хорошенькой, если бы не выражение ее лица. Прямые белокурые волосыбыли коротко пострижены, у нее был узкий подбородок, решительный нос ивнимательный, проницательный взгляд. Я с удивлением сообразила, что она на парулет моложе меня. Точнее, была на пару лет моложе, когда умерла. Только сейчасдо меня дошло, что я уже никогда не стану старше. Почему-то это показалось мнеболее непоправимым, чем все остальное.

Призрак сказала:

— Я Макси О'Коннор и умерла здесь почти девяносто лет назад.С тех пор так и живу в этом доме. Ты тоже будешь к нему привязана, потому чтоумерла здесь, но я тебе сразу говорю — это мой дом. Я вам разрешила временнопоселиться в подвале ради Вика, но это все. Посещать — пожалуйста. Но не жить.

Можно подумать, я захочу его посещать! Ее имя показалось мнесмутно знакомым, но я никак не могла сообразить откуда, да в общем, и неособенно стремилась.

— Ты призрак. — Следующая фраза далась мне с трудом, но ясправилась. — Как и я.

Макси кивнула.

Фу-у-у! Призрак! За последний год в академии «Вечная ночь» янаучилась ненавидеть и бояться призраков. Насколько я понимала, они пугали имучили людей — тот, что жил в доме Ракель, был настоящим монстром. А теперь яодна из них. Отвращение оказалось действительно сильным, я предпочла бы бытьвообще ничем. Только сейчас я по-настоящему поняла решительный отказ Лукасастановиться вампиром. Превратиться в кого-то, кем я никогда быть не собиралась— и никогда не хотела, — означало утратить что-то важное в самой себе, можетбыть вообще полностью потерять себя. Он понимал это всегда.

— И нет... нет никакого пути обратно? — спросила я со слабойнадеждой. — В смысле — снова стать живой.

— О, разумеется, это проще простого.— Макси противно ухмыльнулась.— Щелкни пальцами, и все дела. Только поэтому я и не превратилась снова вчеловека много лет назад.