Марк вскрикнул и подхватил ее на руки. Тут же к немуподбежали две медсестры и мужчина в белом халате. Не прошло и минуты, как Диннаочнулась на столе в маленьком кабинете, пропахшем антисептиками. Она оглянуласьи на мгновение растерялась. Потом увидела испуганного Марка, он стоял в углу.

– Извини, просто этот старик...

– Достаточно. – Марк медленно подошел ближе, поднимаяруку. – Дело не в старике и не в том, что в церкви было жарко. – Он остановилсярядом с Динной, высокий, мрачный, как-то враз постаревший. – Нужно наконецвыяснить, в чем причина твоего состояния, ясно?

Динна не ответила, врач кивнул Марку, и тот вышел.

Марк беспокойно мерил шагами коридор, чувствуя себя здесь нев своей тарелке. Он покосился на телефон. «Позвонить Шанталь? А почему бы инет, собственно? Что от этого изменится? Кто его увидит?» Но у Марка не былонастроения разговаривать с Шанталь. Все его мысли были сейчас заняты Динной.Восемнадцать лет она была его женой, они только что потеряли единственногоребенка, а сейчас, возможно... Даже сама эта мысль была невыносима Марку. Онснова прошел мимо телефона, на этот раз даже не замедлив шаг.

Ему показалось, что он ждал уже несколько часов, когданаконец к нему подошел молодой врач.

Теперь Марк знал. У него был выбор: он мог сказать Диннеправду, а мог соврать – совсем чуть-чуть погрешить против истины. Он спрашивалсебя, обязан ли он сказать Динне правду, дать понять, что он знает, или же этоона должна ему кое-что рассказать.

Динна села в кровати, ее лицо было белее стен больничнойпалаты.

– Не может быть, ты меня обманываешь!

Марк пристально посмотрел на нее и чуть заметно раздвинулгубы в улыбке, он был совершенно спокоен.

– Я тебя не обманываю. И боюсь, дорогая, что месяцевчерез шесть тебе будет очень трудно убедить кого-нибудь в своей правоте.

– Но этого не может быть!

Марк внимательно посмотрел на нее:

– Это почему же?

– Господи, да я слишком стара, чтобы забеременеть!

– Это в тридцать семь-то лет? Не говори ерунды! У тебявпереди, наверное, еще лет пятнадцать для этого.

– Но я слишком стара!

Голос Динны сорвался на визг. Она чуть не плакала: ну почемуврачи, прежде чем извещать Марка, не рассказали о ее беременности ей самой, недали ей время справиться с потрясением? Но во Франции так не принято, здесьпациент узнает обо всем последним. Динна легко могла себе представить, какойспектакль разыграл Марк – решительный мужчина, важная персона, конечно, егодолжны первым известить о состоянии мадам, он не хочет, чтобы его женарасстраивалась, она и так за последнее время пережила слишком много горя...

– Дорогая, не говори глупости.

Марк подошел к кровати, положил руку на голову Динны и нежнопогладил ее по темным волосам.

– Вовсе ты не стара. Можно мне сесть?

Динна кивнула, и он присел на край кровати.

– Но срок... два месяца?

Динна посмотрела на Марка с отчаянием. Ей очень хотелось,чтобы ребенок был от Бена. Она впервые подумала об этом совсем недавно, передтем как уснула. Ее как будто озарило, она мысленно спорила сама с собой и ужезасыпала, когда все вдруг сложилось в единую картину: головокружение, тошнота,постоянная сонливость. Тогда Динна думала только о Бене, она не хотела, чтобыребенок был от Марка. Но если срок ее беременности – два месяца, значит, онабеременна от Марка.

– Наверное, это произошло в последнюю ночь перед моимотъездом. Прощальный привет, так сказать.

На глаза Динны навернулись слезы.

– Это не смешно.

У нее не было причин радоваться. Марк понимал ее гораздолучше, чем она думала. Теперь же он знал и еще одну вещь: в ее жизни появилсяне просто другой мужчина, а человек, которого она полюбила. Но это не имелозначения, она должна забыть его. На ближайшие несколько месяцев у нее появитсяважное дело. Она задолжала Марку сына.

– Я не понимаю...

– Дорогая, не будь такой наивной.

– Но я не беременела много лет, почему это произошлоименно сейчас?

– Иногда так бывает. В любом случае теперь это уже неимеет значения. Судьба дала нам новый шанс, у нас снова может быть семья,ребенок...

– У меня уже был ребенок.

Динна сидела на кровати, скрестив ноги и ладонью стирая слица слезы, и была похожа на обиженную маленькую девочку.

– Я не хочу больше иметь детей.

«Во всяком случае, от тебя». Теперь Динна тоже знала правду.Если бы она действительно любила Марка, она бы хотела иметь от него ребенка. Аона не хотела. Она хотела ребенка от Бена.

Марк казался таким довольным, что Динне становилось неловко,и был таким терпеливым, что ей было больно на него смотреть.

– Это нормально, сначала все женщины чувствуют то жесамое. Но когда ребенок родится... Помнишь Пилар?

Динна сверкнула глазами:

– Да, я помню Пилар. И остальных тоже. Марк, я ужечерез это прошла и больше не хочу. Зачем? Чтобы снова страдать и мучиться?Чтобы в следующие восемнадцать лет ты опять постоянно уезжал, оставляя меняодну? Как ты себе это представляешь, смогу я в моем возрасте растить ребенкаодна? И этот ребенок тоже будет наполовину американцем, наполовину французом?

Ты хочешь, чтобы я прошла через все это снова? Сновасостязалась с тобой за любовь и преданность нашего ребенка? Черт побери, Марк,я не буду этого делать!

– А я говорю, будешь!

Марк говорил тихо, но в его голосе слышалась железнаярешимость.

– Я не обязана! – Динна перешла на крик. – Мы не всредние века живем! Если я захочу, я могу сделать аборт!

– Нет, не можешь!

– Черта с два не могу!

– Динна, я не собираюсь обсуждать с тобой этот вопрос.Ты сейчас не в себе, ты расстроена.

Она легла, уткнулась лицом в подушку и расплакалась. Слово«расстроена» было еще очень слабым описанием того, что она сейчас чувствовала.

– Вот увидишь, когда ты привыкнешь к этой мысли, онабудет тебя радовать.

– Ты хочешь сказать, что у меня нет выбора? – Диннапосмотрела на него со злостью. – Интересно, что ты сделаешь, если я избавлюсьот ребенка? Разведешься со мной?

– Не говори ерунды.

– Тогда не запугивай меня.

– Я не запугиваю, я счастлив.

Марк улыбнулся и протянул руки, чтобы обнять Динну, но в еговзгляде было что-то необычное, и она не потянулась ему навстречу, не поддержалаего порыв.