Тилорн покачал головой:

– Не в том дело.

– Как же ты, такой ловкий, в клетку попал? –спросил Волкодав.

Тилорн пояснил, что владеющего волшебной борьбой тоже можносмять числом и взять измором. Что, собственно, с ним и произошло. Волкодаврешил последовать своему давнишнему правилу: осваивать любой увиденный приём,даже самый на первый взгляд нелепый. Он попросил Тилорна показать. Тилорн поставилна лавку полено и долго объяснял венну, как вызывать в себе ненависть, какобращать её в силу и затем метать в супротивника. И правда, по мановению еголадони полено взлетало, как сдунутое, и звонко брякалось в стену. Волкодавдолго пробовал, но у него так и не получилось. Наверное, кое-что ему быловсё-таки не дано. Он умел только гасить лучину, издали направляя на неёразвёрнутую ладонь. Так венны проверяли себя перед поединком, желая узнать,достигнуто ли внутреннее равновесие. Он не стал ничего говорить, хотя и былзадет за живое.

Трое суток он не садился в доме за общий стол и ночевал водворе, у маленького костерка, внутри круга, вычерченного на земле. На третьюночь он не спал вовсе, но никто не пришёл. Должно быть, рассудил венн, МоранаСмерть сразу забрала своего последователя к себе.

Как он и предвидел, кнесинка Елень в самом деле несколькодней не выходила из крома и даже из своих хором показывалась редко. Однакопотом всё пошло совершенно как раньше. С той только разницей, что теперь никтоуже не фыркал и не насмешничал по поводу телохранителя-венна. Волкодавневозмутимо стоял у кресла государыни, за правым плечом, обманчиво-спокойносложив на груди руки, и над локтями из рукавов кожаного чехла выглядывалакольчуга. Он её и не пытался скрывать.

Однажды на рынке его зазвал к себе какой-то купец ипопытался вручить подарок – дорогой красивый кинжал. Купец уверял, что не ищетникаких милостей кнесинки. Волкодав поблагодарил, но подарка не взял.

Тилорн по-прежнему пропадал у мастера Крапивы. Дюжие унотыпровожали учёного туда и обратно. Вдвоём с Крапивой они сходили к стекловаруОстею и заказали чаши, причём повторилась почти та же история, что и вмастерской бронника. Любознательный Тилорн начал задавать вопросы и, понятно,сейчас же принят был за подсыла. Потом – уличён в колдовстве. Кончилось же тем,что Остей и Крапива чуть не за бороды взяли друг друга, оспаривая, кому завтрапринимать у себя мудреца.

Добрый бронник страшно гордился тем, что самой кнесинки телохранительоблекал себя в кольчугу, приобретённую у него в мастерской. И ходил гоголем,пока кто-то из соседей не умерил его гордость, справедливо заметив:

– Было бы с чего пыжиться, если бы о твою кольчугу теножи притупились. А так…

Неслышные тени придут к твоему изголовью

И станут решать, наделённые правом суда:

Кого на широкой земле ты подаришь любовью?

Какая над этой любовью родится звезда?

А ты, убаюкана тихим дыханием ночи,

По-детски легко улыбнёшься хорошему сну,

Не зная, не ведая, что там тебе напророчат

Пришедшие властно судить молодую весну.

И так беззащитно-доверчива будет улыбка,

А сон – так хорош, что никто не посмеет мешать,

И, дрогнув в смущенье, хозяйки полуночи зыбкой

Судьбы приговор погодят над тобой оглашать.

А с чистого неба льёт месяц свой свет серебристый,

Снопы, и охапки, и полные горсти лучей,

Черёмуха клонит душистые пышные кисти,

И звонко хохочет младенец – прозрачный ручей.

И что-то овеет от века бесстрастные лица,

И в мягком сиянии чуда расступится тьма,

И самая мудрая скажет: «Идёмте, сестрицы.

Пускай выбирает сама и решает сама».

Волкодав стоял на заднем дворе крома, на площадке длястрельбы из лука, и бил в цель. Если не упражняться, любая сноровка забывается.Он стрелял по-всякому: и просто так, и лёжа, и навскидку с поворота, и бросаяськувырком через голову, и с коня, сидя на нём охлябь. А заодно приучал Серкаслушаться только коленей, голоса и свиста, без поводьев.

Увидев подошедшую кнесинку, он опустил лук и поклонился:

– Здравствуй, госпожа.

– Как твои раны? – первым долгом спросилаона. – Заживают?

Он ответил:

– На мне быстро всё заживает, госпожа.

– Ты хорошо стреляешь, – похвалила правительница ипотянулась к луку: – Покажи.

Это был могучий веннский лук, высотой до груди стоящемучеловеку, спряженный добрым мастером из можжевельника и берёзы, оклеенныйсухожилиями и рогом и повитый сверху берёстой. Он был способен стрелять и влютый мороз, и под дождём. Кнесинка взвесила его на ладони, потрогала вощёнуюкожаную тетиву, и тетива негромко загудела. Страшное оружие. Из таких вот ипробивают дубовую доску за двести шагов.

Девушка внимательно и с явным знанием дела осмотрела лук ине нашла нигде кнесова знамени. Всю воинскую справу Волкодав покупал сам, засвои деньги.

– Ничего в оружейной не берёшь, – заметилакнесинка. – Что так?

– Я не витязь, госпожа, – сказал он. – Я недолжен зависеть от вождя.

Кнесинка посмотрела на его руки и спросила:

– Ни щитка, ни перчаток не носишь… Не боишьсяпораниться?

Неловко спущенная тетива в самом деле могла покалечить.Волкодав сказал:

– В моём деле загодя не изготовишься, госпожа.

Елень Глуздовна попробовала натянуть лук и едва сдвинулатетиву. Чтобы удержать её, как полагалось, возле правого уха, требовалосьусилие, равное весу взрослого человека.

Она немного вымученно улыбнулась и спросила:

– А ножи метать умеешь?

Волкодав кивнул:

– Умею, госпожа.

– Покажи.

Венн вытащил из ножен тяжёлый боевой нож и наотмашь, нецелясь, запустил им в деревянный столб, сплошь разлохмаченный прежними броскамиупражнявшихся. Нож слетел с ладони, перевернулся и засел, войдя в дерево на двавершка. Волкодав сходил за ним и пришёл назад, пряча клинок на место. Кнесинказадумчиво наблюдала за ним.

– Я не хочу, чтобы ты ссорился с Лучезаром, –сказала она погодя.

Волкодав ответил:

– Я не ссорюсь с твоим братом, госпожа.

Она неожиданно попросила:

– Научи меня владеть оружием, Волкодав.