защёлкали пули. Тут же командир ОМОНа открыл стрельбу. Его поддержали ещё двое. Никто и не заметил, как укрывшийся за телефонный столб снайпер произвёл всего один выстрел по первой же обозначившейся вспышке. Больше боевики не стреляли, но не торопились возобновлять огонь и милиционеры. Как и все остальные, Кушнарёв лежал у забора, вжимаясь в жидкую грязь. Время словно остановилось. Справа громыхнула открывающаяся дверь и в проёме показался мужчина.

– Забегайте ко мне, – услышал Александр его шёпот – у меня спрячетесь.

«Кто его знает, этого чеченца. – усомнился опер в его благих намерениях – А вдруг у него бандиты поджидают уже!»

– Закрой дверь и не высовывайся! – недолго думая, произнёс он.

– Заходи, подстрелят ведь! – продолжал настаивать мужчина.

– Закрой дверь, не то я тебя подстрелю сейчас! – прокричал Коваль, наставив на него ствол автомата.

Дверь захлопнулась. Снова развернувшись в направлении затихшей стрельбы, милиционер продолжил вглядываться в ночную темноту. Прямо перед ним возникли четверо омоновцев. Ребята тащили пятого, стонущего от боли человека.

– Боевика взяли? – поинтересовался посторонившийся опер.

– Какого боевика, командира нашего ранило! – крикнул на ходу один из омоновцев.

На утро высланная под усиленной охраной оперативная группа, осмотрев место, с которого вели огонь боевики, не обнаружила ни одной стреляной гильзы. Обрывки окровавленных бинтов у столба и расплывшееся пятно на земле давали основание полагать, что автоматчика всё же зацепили. На удалении восьмидесяти метров в сторону блок – поста сапёры обезвредили очередной, поставленный этой ночью фугас.

После всего произошедшего на подобные мероприятия милиционеры больше не выходили. Как-то незаметно свернули и ежедневное патрулирование улиц поблизости от отдела. Больше ни в какие истории руководство попадать не желало. Единственно, на что оно отваживалось – это еженедельные плановые зачистки. Ничем другим от проводимых в своё время сменёнными в райцентре предшественниками, данные операции не отличались. Съездив дважды на подобные мероприятия, прекратили заниматься и этим.

Оставались считанные дни до отправки домой и ребята откровенно бездельничали. Дисциплина резко упала и начальники предусмотрительно затихли, не давая лишнего повода вспомнить о себе. Все жили в предвкушении скорой встречи с родным домом и никто не рассчитывал в оставшиеся сутки оказаться очевидцем какого-либо замечательного события. Но событие всё же состоялось.

Сведения о засилье боевиков среди набранных в местный отдел милиции чеченцев доходили не только до милиционеров временного отдела. Аналогичная информация потоком поступала и к базирующимся рядом фээсбэшникам, и в подразделения военной разведки. Более того, за последние недели участились случаи, когда чеченские милиционеры по любому удобному для них поводу откровенно наставляли выданное им оружие на военных и русских милиционеров. Те, не желая открывать огонь на поражение, хамство своих «товарищей по оружию» были вынуждены терпеть, вовсе не рассчитывая на поддержку высшего командования в случае уничтожения зарвавшихся обидчиков. В конце концов чаша терпения последних двух силовых структур переполнилась и в один прекрасный день с гор спустилась одна из мотострелковых рот «трёшки». Можно сказать, что в райцентр рота въехала в торжественной обстановке. Разбегающиеся в панике селяне оглушительным криком повсюду предваряли её появление. Оба рынка мигом опустели, закрылись магазины и ларьки. Улицы обезлюдели. Без всякой излишней суеты контрактники вошли в набитый укрывшимися там милиционерами местный отдел и устроили показательное побоище. Никто из избиваемых даже и не подумал схватиться за оружие. Ломящаяся через окна наружу толпа побросала на пол всё, что давало повод к открытию огня разбушевавшимися военными, и в опустевших помещениях, на залитом кровью полу остались валяться груды автоматов, пулемётов и пистолетов. Собрав оружие, потрудившиеся на славу мужчины погрузили его в подогнанные ко входу бэтээры и продолжили начатое. В течение часа контрактники вылавливали, били и разоружали оставшихся в селе чеченских милиционеров. Не обнаруживая более таковых, зрелые дяди наконец покинули удостоенное их внимания село, сопровождаемые восхищёнными возгласами личного состава временного отдела. Через два дня чеченцев вооружили снова, но наставлять стволы на русских федералов они не рисковали ещё долго.

Учинённый «трёшкой» погром обсуждали двое суток, но по истечении оных на передний план выступила совершенно иная тема – отправка домой. До встречи с родными осталось два дня.

Часть 3

Глава 1

Если бы кто-то год назад сказал Велиеву, что ему снова придётся вернуться в Чечню, то он бы только рассмеялся в ответ. Но судьба распорядилась иначе и в середине февраля, по истечении указанного срока, он вновь пересёк Герзельский мост в составе сводного отряда, меняющего милиционеров из другой области. В этот раз в командировку ему пришлось ехать из так называемой резервной группы, и не совсем по специальности. Дело в том, что накануне самой отправки, от поездки категорически отказался один из включённых в списки оперативных дежурных, и Глебу выпало заменять его. Службу пришлось нести уже не в самом здании временного отдела, а в недавно образованном поселковом отделении, которое, функционируя отдельно, продолжало оставаться в подчинении районного руководства. Не зная всех тонкостей работы дежурных, майор тяготился своей новой должностью и не желал быть обузой своим коллегам. Именно поэтому он весьма обрадовался, когда его вместе с другими семнадцатью милиционерами направили именно сюда, в поселковое отделение милиции, где работа дежурных как таковая востребована не была. Ожидания его оправдались. Встретивший их начальник ПОМа сразу же объявил, что стационарная радиостанция находится в его спальном помещении, все переговоры в эфире он будет вести сам, что же до ведущейся при дежурных частях документации, то она при поселковом отделении не предусмотрена вовсе. Впрочем, то же самое касалось и других служб, которым, по признанию подполковника, дела здесь никакого не было. Сюда, как и все начальники поселковых отделов, он прибыл неделей раньше. Насмотревшись на разброд и склоки среди милиционеров предшествующей смены, он сделал для себя ряд полезных выводов, и теперь озвучивал требования, которые обдумывал не одни сутки.

– Зовут меня Геннадий Фёдорович Пещерин, можете обращаться по отчеству и на ты, но на этом демократия будет заканчиваться. Панибратства я терпеть не буду, равно как и пьянства. Те, кто приехал сюда попить водочки и выйти из коматоза только на обратном пути – спокойно отсидеться здесь не рассчитывайте. Как я уже сказал, необходимости в присутствии такого количества людей здесь нет и меня вполне устроили бы пять – семь милиционеров. Поэтому я только рад буду поводу отправить хоть половину из вас, если она не будет отвечать предъявляемым мною требованиям. Тем более, что предварительная договорённость с начальником отдела у меня имеется: первый же залётчик будет переведён в райцентр под его неусыпное око, а в дальнейшем может быть отправлен на своё постоянное место прохождения службы.

Выдержав паузу, он вызвал из строя весьма упитанного лейтенанта лет тридцати, и продолжил:

– Представляю своего зама – Прокудин Виктор Васильевич. Вы не смотрите, что он лейтенант: он прежде, чем это звание получить, не один год сержантом пэпээс проработал, так что опыта у него достаточно. Всё, что он будет требовать, исполнять так, как будто выполняете мой приказ! Теперь о быте: если не считать моей комнаты, то спальных помещений в здании всего два. В дальнем, за столовой – разместятся все пэпээсники и Васильевич, а в ближнем от входа – все остальные. Помыться здесь есть где – с торца здания пристройка с баками воды, один из них отапливается газом, так что ковшичком можно вполне сносно управиться. Воду придётся закачивать из колодца у заправки, доставлять есть на чём. – Начальник указал на стоявший неподалёку выкрашенный в жёлтый цвет УАЗ с прицепленной к нему бочкой