Выяснилось, что о своём месте нахождения не знает никто. Прибывшие в райцентр всего неделю назад омоновцы исходить село не успели, а что до милиционеров из временного отдела, так те по понятным причинам ориентировались в нём ещё слабее. В нерешительности участники операции столпились у очередного перекрёстка, гадая, в какую же сторону теперь им необходимо двигаться. Размышления их неожиданным образом были прерваны вспыхнувшей невдалеке стрельбой. Начальник в растерянности застыл на месте. Не зная, что предпринять в данной ситуации, он открыл рот в готовности отдать какую-либо так ожидаемую людьми команду. Но никакой мысли на ум не приходило, и рот его некоторое время так и оставался в открытом положении.

– А где Давыдов с Бортниковым? – раздался недоумённый голос Кушнарёва – Мужики, видел их кто-нибудь?

Услышав его восклицание, полковник наконец вышел из прострации. И сразу же автоматически сработал стереотип поведения при возникновении затруднительной ситуации. И в самом деле, зачем утруждать себя излишней мозговой деятельностью? Достаточно просто наорать на подчинённого, и ситуация разрешится сама собой! Все накопившиеся за последние минуты эмоции неотвратимо вырывались наружу, и полковник с гневом обрушился на первого попавшегося ему опера. Первым попавшимся оказался Коваль.

– Где ваш Давыдов! – загрохотал нависший над ним рослый полковник – Куда он подевался, начальник ваш! Постоянно криминалка что-нибудь, да учудит, и зачем я связался только с вами!

– А причём я здесь, товарищ полковник? Я опер, а Давыдов мой начальник… И ваш заместитель, между прочим! Как я контролировать его могу? – пытался вставить слова оправдания Александр в промежутках между тирадами разбушевавшегося начальника.

Не дожидаясь их окончания, командир Новгородского ОМОНа молча двинулся в направлении раздающихся очередей. Не сговариваясь, за ним потянулись и все остальные. Стрельба оборвалась так же неожиданно, как и началась. Через полсотни метров милиционеры вышли к зданию местного районного отдела. Уже здесь они наконец разобрались в ситуации. Оказалось, что заскучавший от монотонного размешивания грязи начальник криминальной милиции решил поискать приключения самостоятельно. Прихватив с собой одного из оперов, он поотстал от остальных и свернул в очередной переулок, надеясь по параллельной улице обогнать основную группу и через несколько кварталов выйти ей наперерез. Где уж было ему знать, что в Чечне далеко не все улицы параллельны! Окончательно запутавшись в темноте, подполковник побрёл наудачу и вместе с мысленно проклинающим его опером неожиданно вышел к местному отделу. Дежурившие на крыше здания чеченские милиционеры решили, что вынырнувшие из тумана фигуры с автоматами – передовая группа пришедших по их души боевиков. Поопасившись открывать огонь на поражение, они принялись палить в воздух, предупреждая о «гостях» находившихся в помещениях коллег. Все несущие службу в ночную смену чеченцы приготовились к обороне и застывшие посреди дороги испуганные путешественники оказались под прицелом более дюжины автоматных и пулемётных стволов. Одному богу известно, как развернулись бы дальнейшие события, если бы на их счастье один из осаждённых не узнал в предполагаемом боевике знакомого в лицо русского опера.

– Вы что тут забыли, мужики! – крикнул он, поднимаясь на крыше в полный рост.

Поняв, что стрелять по ним не собираются, Давыдов вынырнул из-за спины глупо улыбающегося опера, откашлялся и важно пробасил:

– Мы из временного отдела, в засаду идём!

Чеченцы в удивлении переглянулись и, пошептавшись, посоветовали по ночам зря не бродить.

– Опасно здесь ночью ходить, застрелить могут!

В это время к месту торжественной встречи подоспели омоновцы и остальные опера. Увидев своих потерявшихся подчинённых, Вавилов устраивать им показательный разнос почему-то не стал. Может быть, он решил обойтись без сцен перед чеченцами, может – просто уже выложился в компостировании мозгов Коваля, а может и по какой то другой, не связанной с двумя первыми причине. Он молча выслушал оправдания Давыдова и, наконец сориентировавшись, повёл группу по этой же улице в направлении одного из обслуживаемых отделом блок – постов. Дальше шли в полной тишине. «Как хорошо, что чеченцы собак не держат, – радовался Коваль – иначе пришлось бы нам сейчас брести под аккомпонемент их дружного лая!» И всё же, несмотря на отсутствие во дворах лучших друзей человека, после недавних событий уверенности в скрытности их передвижения ни у кого не оставалось. Поэтому многие удивились, когда шедшие впереди омоновцы обнаружили на пустыре безмятежно греющуюся у костра группу мужчин. Все они были одеты в комуфляж и имели при себе оружие. Восемь чеченцев сидели вокруг полыхающего пламени и, смеясь, о чём-то оживлённо беседовали.

– Ну что, валим их? – приблизившись к полковнику, возбуждённо прошептал командир омоновцев.

– Да ты что? – в испуге зашипел начальник – А вдруг это мирные жители!

– Какие мирные жители, у них у каждого по автомату или пулемёту в руках.

– Ну, значит, милиционеры чеченские. Не можем мы так просто стрельбу начинать, пойми ты!

Вдоволь налюбовавшись на вооружённых чеченцев, милиционеры осторожно обошли их и продолжили путь. Через сорок минут они уже приблизились к окраине села. Поминутно поскальзываясь в жидкой грязи, люди то и дело озирались по сторонам в ожидании возможного нападения. По бокам от дороги непрерывными полосами нависали громады кирпичных заборов. С каждым шагом кромешная мгла открывала перед ними участок пути, тут же забирая столько же за спиной. Внезапно шедшие в дозоре снайперы дали знак и следовавшие за ними милиционеры неслышно подкрались поближе. Теперь все смогли рассмотреть впереди еле различимые силуэты двух человек. Они медленно расхаживали у самого окончания улицы. Там, где подступившее к окраине села поле прорезала ведущая на блок – пост грунтовка.

– Товарищ полковник, там два чеха. Один с автоматом, а второй со снайперкой. Обоих мои снайперы через прицелы в перекрестьях держат. – подобрался к Вавилову вплотную командир ОМОНа.

– Ну и что? – с досадой изрёк тот.

– Как что! Ведь и так ясно, что это боевики. Пока другие уроды фугас устанавливают, эти в охранении стоят.

– А вдруг это чеченские милиционеры патрулируют? – не уставал сомневаться начальник.

– Какие милиционеры! Да один из них вообще во всём гражданском одет – тот, что с автоматом. И без этого понятно, что боевики это! Валим?

«Вот навязался на мою голову! – с отвращением подумал Вавилов – Валим! Легко тебе предлагать, а ответственность кому нести? Мне!» С тоской глядя на ничего не подозревавших чеченцев, он тянул время. «Эх, убрались бы они сейчас куда – нибудь от греха подальше, – пронеслась обнадёживающая мысль – и никаких решений принимать не пришлось бы!» Но те покидать облюбованное место не собирались. Автоматчик замер и, блеснув огнём зажигалки, закурил.

– Николай Антонович, давайте их загасим! Ведь боевики это… – взмолился присевший рядом Давыдов.

– Нельзя. Есть закон о милиции, который мы должны выполнять. Мы не имеем права открывать огонь без предупреждения!

– Какое предупреждение, они ведь все вооружены!

Вавилов молчал, пустыми глазами уставившись на топтавшихся у столба чеченцев. Время шло, но уходить они не спешили. «И зачем я попёрся в эту засаду! – корил себя полковник – Досидел бы третий месяц, как все мои предшественники, и уехал бы спокойно домой…» Вокруг в полголоса начали роптать недовольные милиционеры, снова принялся за свои доводы командир ОМОНа, но Вавилов уже принял решение. Выпрямившись в полный рост, он что есть силы закричал:

– Оружие на землю, милиция!

Бандиты отреагировали мгновенно. Автоматчик от бедра широким веером выпустил длинную очередь, заставившую всех броситься на землю. И вовремя. Над самыми головами по кирпичной кладке забора