– Да, меня, сироту, грех обижать!

– Тебя обидь! – воскликнул единственный на ПОМ дознаватель – как и большинство представителей его профессии – спокойный, уравновешенный характером Астахов – Морда вон круглая какая, да и сам не худенький, затронь – мало не покажется!

– Нет, я человек спокойный. – смеясь, сказал прапорщик – Да и зачем кулаками махать, когда за меня есть кому заступиться? У меня ведь кум – начальник районного ГАИ. Да и в администрации найдутся такие, к которым обратиться можно. Хотя нет, было однажды, когда я одного козла так прижал…

Все присутствующие притихли и в нетерпении приготовились слушать рассказ о том, как Саша разделался со своим обидчиком. Тот, заметив внимание к своей персоне, не торопясь продолжил:

– Я тогда малой был совсем: только с армии уволился и в учебный центр наш поступил, ну что на сержантов готовит! Так вот, договорились мы с ещё одним парнем, что со мной во взводе был, к бабам на вечер. Ну, взяли бухла с собой и к ним в общагу. Сели значит, только шинелки свои скинули – а тут здрасьте вам! Откуда ни возьмись, два пэпса вламываются. «Вы чего к нашим бабам клеитесь?» Ну и нагнали нас, значит. Сами подвыпившие так хорошо… Уж не знаю, то ли перепутали они комнаты, то ли ещё чего, а пришлось нам оттуда выметаться. «Ну ладно, думаю – сделаю я вам!» Они, когда в комнату вошли, так сразу шинели свои с портупеями на вешалку повесили, ну я и вытащил потихоньку пистолет у одного из кобуры. Оделись мы молча и тикать. А наутро они меня уже в центре нашли. Я им говорю: «Какой пистолет? Ничего не знаю!» Ну, прокомпостировал им мозги с час, потом сжалился и за магарычом послал. «Тащите, – говорю – два пакета полных – будет вам пистолет». Пистолетик я потом отдал конечно, но сержантов тех хорошо проучил!

Саша закончил под одобрительные возгласы как минимум половины обитателей кубрика, и эстафету травления баек перехватил участковый Коробков. Василий был юмористом от Бога. При звуках его голоса все хохотали от одной лишь его интонации. А если добавить к этому остроту ума рассказчика, то веселье получалось непередаваемое. Коробков закончил только заполночь, за ним угомонились и все остальные.

Утром Велиева вызвал начальник.

– Слушай, Глеб! – начал он – Ты что-то в прошлый раз говорил, что у себя в розыске работаешь. Я вот думаю старшим опером тебя поставить, ты же моим замом официальным будешь, всё равно, как начальник криминальной милиции. Как, согласен?

Майор некоторое время колебался. Ему прекрасно была известна разница между официальным и фактическим заместителями со всеми вытекающими отсюда последствиями. Также он понимал, что все эти назначения никакого документального подтверждения не имеют и останутся только на словах: как приехал он в Чечню в должности оперативного дежурного, так в этой должности официально и пробудет всю командировку – то есть без всяких сколько-нибудь властных полномочий.

– А просто опером нельзя поработать? – уточнил он, заранее предугадывая ответ.

– Нет, просто оперов здесь и так слишком много. – услышал он.

Велиев уткнулся взглядом в пол и ещё несколько секунд молчал. Оставаться дежурным без дежурной части означало обрекать себя на роль мальчика на побегушках. Или человека, не имеющего своего дела, которого бросают на любые работы, за которые не торопятся браться другие, занятые своими обязанностями люди. Сделав выбор, Глеб поднял глаза.

– Я согласен.

– Вот и хорошо. Иди завтракай, а на построении я ребятам объявлю.

На построении Пещерин действительно объявил Велиева начальником над операми. Затем, бросив пару фраз о недопустимости пьянства, он закончил ещё одним объявлением.

– С этого вечера берём на себя один из постов, расположенных с нашей стороны. Таким образом солдат чуть-чуть разгрузим и себя займём. Пост ночной, стоим с девятнадцати до семи утра. Сейчас старший сержант из роты подойти должен, вы знаете его уже, наверное – Резван. Он покажет нам этот пост и вообще по периметру проведёт, ознакомит с боевыми порядками на случай осложнений.

Резван действительно скоро подошёл. Это был низкого роста крепыш, проходивший срочную службу в должности заместителя командира взвода. Резван раньше учился на историческом факультете в родной Махачкале и призыву в армию не подлежал. Он уже заканчивал университет, когда бандиты убили его старшего брата. Стремясь отомстить им, дагестанец учёбу бросил и, несмотря на уговоры отца, призвался в армию, желая проходить службу именно в центре бандитизма – в Чечне.

Представившись, старший сержант провёл милиционеров к доверенному им посту. Сам пост представлял из себя блиндаж с прорытым к нему ходом сообщения. Всего таких блиндажей по периметру было двенадцать. Круглосуточно службу в них несли только в четырёх, в остальных же посты выставлялись в ночное время. Несмотря на то, что охрана на постах неслась по одному солдату в смену, милиционеры большинством голосов решили дежурить по двое. Честь осваивать блиндаж первым выпала розыскникам. Опера распределились на две смены и, отстояв на разводе ротного караула, заступили на охрану вверенного им участка. Велиев стоял с Кругловым.

Лейтенант оказался не таким уж пустоголовым, каким предстал перед глазами Велиева в первые дни. Разговорившись с ним, Глеб понял, что в сущности Сергей – всего лишь молодой ещё человек, в свои двадцать два не имеющий ещё никакого сколько-нибудь серьёзного опыта и только пытающийся выработать свой взгляд на окружающий мир. А пока он только и сыпал слышанными от кого-то постулатами, искренне веря в их непогрешимость.

– Да не слушай ты никого! – высказал своё мнение Глеб после очередного упоминания собеседника о «стариках» – В чём они тебя лучше?

– Как в чём? – Не понял тот – Они ведь знают уже, как с людьми обращаться, с задержанными разговаривать как! Да и вообще, они сколько работают – это ведь для меня всё в новинку, а у них каждое действие отработано уже.

– Ошибаешься! – не согласился с ним майор – Слышал такое выражение: в одну и ту же реку дважды не войдёшь?

Лейтенант кивнул и Велиев продолжил:

– Так вот, жизнь тоже на месте не стоит. Я раньше, лет десять назад, на притон к наркоманам мимоходом врывался. Занимался, скажем, раскрытием квартирной кражи, и по пути адрес проверить запросто мог. И заметь: не имея никакой информации и не предполагая, сколько человек в квартире, шли всего лишь вдвоём с напарником. И без всякого постановления, кстати. Не дай бог, если по первому же требованию дверь перед нами не открывалась. Ломали тут же, благо они в то время все одинаковые были – коробки фанерные, да и только! Ворвёшься вот так, а там гурьба наркомовцев этих сидит смирненько и глаза поднять боится – опера навестили. Тут же шмонаешь всё, а дальше уже по обстоятельствам действуешь: нашёл травушку или соломку – понятых вызываешь, а не нашёл – уходишь. Но не один – с собой всех в отдел тащишь или часть из оравы этой, тут уж как тебе заблагорассудится – сколько нужно тебе для выкачивания информации, столько и берёшь. С транспортом и тогда уже накладно было, так что злодеев большей частью пешком или на троллейбусе доставлять приходилось, но чтобы кто-то из них наглядно прочь ломился – никогда не бывало такого! А всё почему – диктатуры пролетариата не было уже, но память о ней у народа свежа была! Боялись злодеи ментов: не дай бог кто рыпнется – ведь и сгноить могут! И свидетелей к даче правдивых показаний попроще склонить было! Нет, приходилось, конечно, над некоторыми потрудится – себе и им нервы попортить, прежде чем