и будешь смотреть. Отец не стал мне запрещать это увлечение, видимо понял, что иначе я сойду с ума. Как думаете, мне хватит дара поступить на магический факультет?»

Я довольно улыбнулась, поняв, что трудностей Фая не боится, просто очень не уверена в своих силах. Ничего, это пройдет со временем.

«Поверь, старательный артефактор со слабым даром может добиться большего, чем раздолбай с сильным», — утешила ее я. «Раз ты уже сама наловчилась вплетать магию в предметы, с работой артефактора ты справишься. Я отправлю тебе программу вступительных экзаменов и учебники для подготовки — до лета много времени, успеешь или подучиться, или передумать и выбрать для себя что-нибудь другое».

Впрочем, как показало время, Фая Ферроу в действительности отлично знала, чем хочет заниматься, и сворачивать с выбранного однажды пути не собиралась.

* * *

— Ронь, скажи честно, тебе Линард успел что-то рассказать о себе до того, как ты пришла с расспросами ко мне?

За два дня до свадьбы вампирши мы устроили небольшой девичник в моем старом доме, сначала наготовив свежей зачарованной мной косметики, а затем использовав все приготовленное на себе. Ни в одном салоне Родена, как я выяснила, не было ведьмы, которая бы создавала все, что требуется, под каждого конкретного клиента — выбирать приходилось из стандартных заранее заготовленных наборов. Пришлось брать дело в свои руки.

— С чего ты взяла? — лениво поинтересовалась некромантка, не отрывая головы от подушки. Клубничная маска на лице подруги не позволяла ей открыть глаза, и, кажется, Ронька уже засыпала.

— У тебя необычные отношения с Тенью. Ты ее совершенно не боишься. Да и в тот вечер, когда я рассказывала о темных гончих, ты сразу поняла, о чем речь. Ты явно знала, что это, но высшего вампира все равно испугалась больше, хотя Тень — опаснее. Почему?

— У меня родители — историки, — не стала отпираться Ровена. — У них огромная библиотека, и я в детстве постоянно в ней рылась. О магах Тени мне нравилось читать особенно, я даже мечтала, что сама однажды стану такой же сильной и всемогущей. Представляешь мое разочарование, когда родители сказали, что магов Тени давно не существует?

— Мечты порой исполняются непредсказуемо, — хмыкнула я, делая мысленно зарубку в памяти — надо будет позже попросить эти книги у Ровены, а то, как бы не оказалось, что она о Тени знает больше, чем мы с Томом и Наром вместе взятые.

— И не говори, — согласилась некромантка. — А что до страха…Тень послушна воле мага, истинной воле, я имею в виду, потому и опасна. Если маг приказывает Тени спасти, а сам будет хотеть убить, Тень убьет, — ошарашила меня Рона. Демоны! Да она, похоже, и правда больше нас знает! — Я доверяю Линарду, знаю, что он от меня без ума и ни при каких условиях не захочет причинить мне боль, а значит и Тень, пропитанная его волей, меня не тронет, — не замечая моего изумления, закончила подруга.

Я глубоко вздохнула, по-новому переоценивая события первых лет после ритуала. Мы ведь не раз задумывались, почему, вопреки дошедшим до нас сквозь века предупреждениям о безумной опасности и смертоносности магов Тени, Линард доставлял нам куда меньше проблем, чем Томас. Когда-то мы решили, что дело в бывшей сокрытой до поры силе воли мага — он притворялся необремененным серьезными проблемами большим ребенком столько, сколько мог себе позволить, но слившись с Тенью, принял и осознал груз ответственности. А оказывается, свою роль сыграл легкий и беззаботный характер Линарда — да он даже обижаться долго никогда не умел! И Тень, проходящая в наш мир сквозь него, получилась такая же — любопытная и жаждущая приключений, пусть и в своей потусторонней манере. Если Бледный Ужас, теряя контроль, шел убивать, то Ловчий во время срывов скорее развлекался, пусть и не заботясь, что от его веселья может кто-то пострадать. Впервые за многие годы я порадовалась, что Томас — высший вампир. Стань он магом Тени, Роден давно перестал бы существовать.

* * *

Пылая праведным гневом, я поднялась в домашний кабинет палача. Убью! Отравлю! Да как он мог!

— Ты ничего не хочешь мне сказать? — скрестив руки на груди, поинтересовалась я у закопавшегося в документы и не сразу увидевшего меня Тома.

— Все-таки заметила? — слегка виновато улыбнулся он. — Я случайно.

— То есть? — я захлопала глазами, не понимая. Как такое можно сделать случайно?

— Я случайно раздавил ту коробку с твоими колбами, — признался дознаватель. — Она очень неудачно стояла, а я слишком резко открыл дверь в кладовку.

Я глубоко вздохнула, мысленно считая до десяти. Значит, я еще и без любимого набора алхимической посуды осталась?!

— Я не об этом, — слегка успокоившись, покачала я головой.

— А о чем? — Том нахмурился, припоминая. — Хм, твои пирожные я доел два дня назад. Если ты вспомнила о них только сейчас, скажи спасибо — к этому времени они должны были испортиться, — на лице мужчины сверкнула довольная клыкастая улыбка. — Я тебя спас.

Закатив глаза, я снова досчитала до десяти. Да он издевается!

— Откуда в «Роденском вестнике» заметка о нашей помолвке?!

— Ах, это… — взгляд палача был полон искреннего раскаяния пополам с весельем. — Совсем забыл, — Томас выбрался из-за стола, подошел ко мне и мягко обнял, притягивая к себе. — Но ты ведь не против, греза? Я люблю тебя и хочу прожить с тобой всю жизнь.

Несколько секунд мне понадобилось, чтобы осознать его слова.

— То есть ты просто забыл сделать мне предложение?!

— Нет, я забыл, что свежий тираж «вестника» поступает в продажу по утрам, и ты увидишь новость раньше, чем согласишься, — Том обнял меня крепче, не позволяя вырваться. — Я на вечер столик в «Холмах фейри» заказал, хотел сделать тебе сюрприз.

Счет до десяти уже не помогал. Попробовать в обратном порядке, что ли?

— Ты — самый наглый, самоуверенный, беспардонный засранец из всех, кого я знаю! — он ведь даже мысли не допустил, что я могу отказать! Томас довольно улыбнулся.

— Это «да»?

— Да! — рыкнула я. — Но еще раз примешь такое важное решение, забыв спросить меня, и я тебя все-таки отравлю!