который толкает вас на опасный путь, – вовсе не ревность, – резко сказал Александр. – Вы даже представить не можете, какой опасности себя подвергаете. Я видел, что делают с людьми наркотики. Знаю врачей, которые злоупотребляют доступом к ним, морфину и тому подобному. Некоторые из них лечили меня, моего брата и пичкали нас той же отравой, к которой пристрастились сами.

Шафран так и замерла, услышав этот надлом в его голосе, когда он делал свое ужасное признание. Внезапно ей показалось, что она зашла в воду слишком глубоко.

Они стояли, глядя друг на друга, казалось, их учащенное дыхание звучало слишком громко в узком пространстве прихожей. Вдалеке часы пробили полночь.

Она потупила взгляд, почувствовав, будто ее тело весит целую тонну.

– Я рада, что вы вернулись целым и невредимым.

Шафран отошла от двери, испытывая единственное желание – скрыться от его пугающей вспышки злости.

Александр сделал шаг вперед, вновь преграждая ей путь собой. Шафран заглянула ему в глаза, полные твердой решимости, а затем он заключил ее в объятия и поцеловал.

Он застал ее врасплох. Почему целует ее, если так зол? Как так вышло, что их встреча после долгой разлуки стала катастрофой?

Александр оторвался от нее, с явным неудовольствием убрал руки и начал отворачиваться. При виде его разочарования она воодушевилась. Она не хотела, чтобы все закончилось вот так.

Шафран остановила его, приподнялась на цыпочки и, подняв руку, дотронулась до его щеки. Небольшая щетина уколола ладонь.

Александр застыл, выражение в темных глубинах его глаз было невозможно прочесть.

– Шафран, вы мне небезразличны, – прошептал он. – Я не хочу, чтобы с вами что-нибудь случилось.

Он обхватил ее лицо ладонями и прильнул своими губами к ее. Поцелуй этот становился все настойчивее и увереннее. Она положила руки на его талию, пальцы утонули в толстых нитках его джемпера. На мгновение ее посетила мысль, что он, наверное, чувствует, как быстро колотится ее сердце, но все мысли вылетели из головы, когда Александр обнял ее сильной рукой и прижал к себе.

Их объятия с каждой минутой становились все крепче, а поцелуи жарче и неистовее.

Скрежет поворачивающегося в замке ключа отрезвил Шафран. Она на дрожащих ногах отступила от него и прижала ладони к пылающим щекам.

Дверь распахнулась, едва не ударив Александра по плечу.

Элизабет поморгала и, прищурившись, посмотрела на него, а затем на дверь. На своих самых высоких каблуках она оказалась лишь на пару дюймов ниже него.

– Это не моя квартира?

Шафран поспешила выйти вперед и отодвинуть Александра с дороги. Почувствовав валящий с ног запах алкоголя, она едва не задохнулась.

– Боже милостивый, Элиза, чем ты занималась?

– После чтений Ярл принес самую после… партию своего сливо… во… вово вина. По правде говоря, отврати-тительное пойло, но бьет в голову мно… мно… венно. – Она хохотнула.

Вздохнув, Шафран бросила на Александра извиняющийся взгляд.

– Элизабет, боюсь, ты так пьяна, что даже не заметила, что Александр вернулся.

– Александр?! – Невнятное бормотание сменилось радостным восклицанием и глупой ухмылкой. – Александр Эштон! Замечательно! С возвращением, дорогой!

– Благодарю! – Александр легко улыбнулся и обратился к Шафран: – Значит, увидимся позже?

– Завтра? – Шафран хотелось как можно скорее убедиться, что между ними все по-прежнему, но Элизабет была пьяна и нужно было о ней позаботиться.

Даже сейчас та, пошатываясь, ковыляла в кухню, опираясь рукой о стену.

Александр взял руку Шафран и поднес к губам, согревая своим теплым дыханием.

– Если ты этого хочешь.

– Шафф! – позвала Элизабет. Шафран устало улыбнулась Александру. – Шафран, ты же не собираешься рассказывать ему про Ли? Я бы не стала, дорогуша. Ни одному мужчине не… не понравится, что его девушку тискает другой парень. Да где же эта чертова… – В кухне что-то упало на пол, но Шафран даже не вздрогнула.

Александр так и стоял, неподвижно, сжимая своей рукой ее ладонь. Это продлилось всего мгновение, а потом он разжал пальцы и потянулся за своим плащом. Шафран и рта не успела открыть, как он уже был за дверью. Она выскочила за ним и побежала по коридору к лестнице, следуя за его темным силуэтом, исчезающем в лестничном пролете.

– Александр, подождите, – прошептала она, поскольку кричать рядом с квартирой хозяйки не могла.

Он спустился вниз. Бросившись вперед, она споткнулась и едва ли не кубарем скатилась по ступенькам. Схватившись за перила, Шафран остановилась, тяжело дыша.

– Подождите.

Александр остановился и обернулся к ней. Потолочная лампа качнулась от их стремительного спуска, отбрасывая на него извилистые тени. Непроницаемая маска слетела с его лица, обнажив бурю противоречий.

– Александр, простите, это было не…

– Так это правда? – без обиняков спросил он.

– Ну, в какой-то степени… – смущенно пролепетала Шафран, застигнутая врасплох его резкостью.

Между ними повисло неловкое молчание, и Шафран не смела поднять на него глаз.

– Он что-то… что-то сделал?

Встревоженная его непривычно злым тоном, она посмотрела на него. Тени на его лице качнулись. Пытаясь придумать как оправдаться, она начала:

– Нет-нет, мы просто…

– Вы просто – что? – яростно выплюнул он.

Под его ледяным взглядом ее горло сжалось.

– Так получилось, – прошептала она. – А вас не было рядом. И когда вы уехали, мы друг другу так ни в чем и не признались…

– Ясно, – безжизненным голосом произнес он. – Спокойной ночи.

Развернувшись, он спустился по оставшимся ступенькам и исчез в потоках ливня.

Глава 29

Как будто мало было этим вечером неприятностей, так еще и холодный дождь, стекавший по шее, вызывал дрожь каждый раз, когда струйка затекала за воротник. Шафран жила на слишком тихой улице, куда даже кэбы не заезжали, и Ли пришлось еще минут десять топать пешком, чтобы увидеть хоть один, тем более свободный. Каждый раз, шлепая по лужам, он с раздражением вспоминал ту идиллическую картинку, что оставил позади. Эверли воссоединилась с этим своим Эштоном.

Хилый очкарик, образ которого он сам себе нарисовал, не имел ничего общего с тем медведем, что появился на пороге Эверли. Этот больше смахивал на портового грузчика, чем на ученого. По правде говоря, из них двоих скорее Ли был хилым очкариком. Эта мысль сыпала соль на его рану.

Когда наконец промокший до нитки и пыхтящий от раздражения Ли забрался в кэб, он все-таки смог признаться самому себе, что ревнует. Это новое открытие ему совершенно не понравилось. Не сказать, чтобы он так уж долго размышлял над тем, какие чувства испытывает к своей напарнице, – черт, тот поцелуй был просто блажью, и Ли приятно удивило, что она на него ответила. По правде говоря, он не