несколько дней не сможет пользоваться регенерацией, это было недопустимо в преддверии событий в Галерее Единства.

Но сейчас Террону хотелось принести что-то в жертву. То, что могло искупить его вину перед Рей, раз уж она не верит его словам.

Он сам не верил себе. Разве и этот поступок не был чем-то лживым?

Раны несерьёзные, импульс его силы был коротким. Тер уже через сутки вернётся к обычному своему состоянию. Просто очередная попытка самоутвердиться за счёт силы, данной ему извне. За счёт того, что он Ковантас Орион.

Террон медленно принимал позицию Новы в отношении себя. Раздирающая все на своём пути злость по капле собиралась где-то глубоко внутри него.

* * *

Нова еле разомкнула пересохшие губы, язык казался ватным. Хотелось всего и сразу: пить, есть, помыться…

Она открыла слипшиеся после сна без сновидений веки. Все это время Рей как будто провела в глубоком колодце. Голова кружилась.

Рейлин, чувствуя голой кожей грубую шерсть одеяла, вдруг дёрнулась, резко приходя в себя — Террон её раздел!?

Нова по крупицам вспомнила, что было перед провалом в забытье. Она невольно коснулась своего затылка, основания шеи. Там, где к ней прикасался принц. Губы Рей сжались. Идиотская… Нелепая перепалка вышла…

Второй стыдливой волной пришли воспоминания о всех их признаниях.

«Меня используют как твоё слабое место, ты заставляешь меня чувствовать себя беспомощной».

«Мне отойти от тебя даже на шаг нельзя?»

«Ненавижу».

«Я люблю тебя», — казалось шепот Тера до сих пор стоит в её ушах…

Обрывки фраз, словно осколки зеркал, кололи и резали пальцы. Она поднялась с кровати, прижимая к груди одеяло, ища Ориона взглядом.

Но Террона не было. Его не было ни в комнате с кроватями, ни в душевой, ни в столовой, ни на базе в целом.

24. Истина

Огонь, много огня в ночи… Отец и сам был способен призывать такое пламя, обращая его на врагов. Сыну оно так и не далось. В языках огня Террон иногда видел лица мертвых людей, погибших, когда ему было шесть. Лицо матери. Однажды отец сказал ему: если он не отпустит это, не перестанет сожалеть, сила Орионов никогда не придет к нему, даже если он получит перстень. Сила пришла, несмотря на то, что Террон помнил. Просто он перестал рассказывать отцу о своих воспоминаниях.

Луна… Луна говорила ему, что он особенный, он — мессия, он спасёт их Элорию и Эпос от Синьдзе. И Террон старался для неё. Перестал бояться и отступать перед чужими смертями, перестал их замечать.

Отец и Луна погибли, чтобы Террон смог сбежать от империи. И круг замкнулся. Он снова ненавидел себя и свою королевскую силу. Зачем она ему, если он не может защитить никого из близких?

Рейлин тоже презирает эту силу в нем, будто понимает суть больше других, будто Лин его часть.

Террон стоял в середине гнезда огненных волков. Он по следам сбежавшего нашёл их убежище и спалил дотла, чтобы те не вставали больше на его пути и не смели нападать на его женщину.

* * *

Орион перенесся в пещеру и увидел Рей, сидящую на каменном полу у стальной двери. Она оделась, но всё равно накинула на плечи одно из шерстяных одеял. В пещеру редко проникал солнечный свет, так что та оставалась холодной и влажной.

— Я надеялся, ты проспишь дольше, — сказал Террон немного устало.

Ей пришлось прищуриться, подняв взгляд от пола. Рей видела лишь темный силуэт на фоне неба с проблесками зари.

— Давно проснулась? — спросил принц.

— Час назад, — пожала она плечами, назвав время наугад.

«Шесть часов сна», — подвёл итог про себя Орион. Ему обычно после регенерации нужно было часов десять. Нова хоть в чем-то обставила его. Если бы он знал, не стал бы оставлять её одну… Или… Он пошёл на ночную охоту из-за того, что не мог находиться с ней на базе. Выжег гнездо огненных волков, обосновавшихся рядом с ними, и остаток ночи искал что-то пригодное к пропитанию. Хотелось сбросить всю накопившуюся злость и нерастраченное желание. Выплеснутся в какой-нибудь драке. Террон вернулся настолько утомленным, что сил на злость и споры уже не осталось.

— Есть хочешь? — спросил он, зная ответ Рей.

Нова вначале молчала, будто безуспешно пыталась рассмотреть Террона. Есть ей хотелось, но обессиленная она так и не открыла ни одного сухого пайка в столовой.

— Есть и пить, — призналась она, разомкнув пересохшие губы.

Террон вдруг увидел её полную беспомощность. Рей не завершила процесс восстановления после регенерации, просто не смогла проспать положенное время. Он наклонился и легко подхватил её, неся внутрь базы. Нова, прижавшись к его шее, отстраненно подумала, что Террон слишком часто поднимает её на руки.

Орион усадил Нову на скамейку в столовой, налил воды и, сняв свой рюкзак, начал расправляться с добытым.

Самым сложным в охоте в одиночку оказалось найти хоть что-то в ночных джунглях. Сигурд справлялся с этим на раз, он был хорошим следопытом. Он таскал Ориона в походы и на сафари с детства, только, к сожалению, сейчас Террону это не помогло.

Гурд был лучше него в охоте, Ларс — в приготовлении еды… Террону не хватало их. Или он хотел быть лучше, чем есть на самом деле, для девушки, которая молчала за его спиной.

Орион, не долго мучаясь, сунул пару кусков мяса в местный кухонный аппарат, который уже сам подобрал и температуру, и время приготовления. Закончив, Террон развернулся к Нове. Девушка как будто спала с открытыми глазами. Голубые, словно стекло, они смотрели в одну точку, мимо Террона.

— Отнести тебя в кровать? — спросил он спокойно.

Рей дернулась и посмотрела на него внезапно острым взглядом.

«Все ещё злится на меня. Интересно, за что в этот раз?» — отстранённо подумал он, будто уже привыкнув к такому раскладу.

— Так будет ещё несколько часов, тебе лучше поспать, — спокойно посоветовал Террон.

— Это всегда проходит так паршиво? — спросила Рей, показывая ему, что сознание и голова её все-таки работают как прежде.

Террон усмехнулся:

— Откуда мне знать. Я предпочитаю спать в период восстановления… У тебя какие-то проблемы со сном, снова кошмары? — наконец спросил принц.

Рей поморщилась:

— Поем — пойду спать, — упрямо ответила девушка.

Террон сжал кулаки — даже здесь зачем-то сопротивляется своим желаниям. Орион не стал спорить и молча вышел. Он успел переодеться и смыть следы ночной охоты с себя, пришлось забинтовать предплечье, которое он, оказывается, поцарапал и не заметил. Пока его раны не срастались так