– Ты просила Сол разорвать парную связь? – спросил Берон тоном, который я не смогла понять.

В его голосе не слышалось любопытства, только намек на опасность, своего рода предупреждение. И все же в его словах пряталось что-то еще. Сол говорила про надежду. Интересно, не она ли скрывалась в вопросе, который Берон задал? Я не знала, надеялся ли Волк, что я все же обратилась к богине солнца с подобной просьбой, или наоборот – хотел, чтобы я никогда не просила разорвать связь между нами. Поразительно, что после рассказа Нур его прежде всего волновала наша связь.

– Нет, я не упоминала об этом. Думаю, ты был прав, когда сказал, что сейчас нам следует сосредоточиться на самом важном. Об остальном мы подумаем позже.

В любом случае, если я не смогу оправдать надежды, которые возлагала на меня Сол, связь между нами разорвется с моей смертью.

– Остальном? – уточнил он.

Я нервно сглотнула.

Берон жестко ухмыльнулся.

– Надеешься, что я умру под кровавой луной? Тогда тебе не придется ни о чем просить Люмоса.

Я покачала головой.

– Кровавая луна возвещает не о твоей смерти.

– Сол сказала тебе это? – Он говорил тоном, подобным стене, построенной из насмешек. Я так хотела сломать эту стену.

– Разве Люмос сказал тебе что-то другое? – спросила я, внезапно разозлившись. Неожиданно мне стало душно, как если бы меня настигла жара засушливой пустыни. У меня пересохло во рту. Когда Берон придвинулся ближе, ухмыляясь, будто мы не обсуждали наши шансы умереть, моя кожа покраснела.

– Люмос не сказал, кто именно умрет. Как ты думаешь, почему?

– Точно не ты, – уверенно возразила я.

Берон прислонился своей грудью к моей.

– И точно не ты. Если Сол скажет, что тебе суждено положить конец этой войне, мы последуем за тобой на любое сражение, пока дело не будет сделано, Асена.

Асена. Волчица.

Королева Волков…

Я подняла голову, чтобы лучше видеть Берона.

– А что будет, когда война закончится?

– Когда война закончится, если ты все еще будешь намерена разорвать парную связь, мы вместе обратимся к богам.

– Почему?

Зачем ему помогать мне? Зачем ему вообще что-то делать когда?.. О, боги. Я сосредоточилась и внезапно почувствовала, какие эмоции бурлят в Бероне. Он пытался победить самого себя. Разочарование. Мучение. Вожделение.

Его рука едва заметно скользнула вниз по моей.

– Ситали? – Мое имя было шепотом, молитвой и мольбой. Мое имя из его уст было подобно сладкому меду, который мне так хотелось попробовать.

Я хотела чувствовать дрожь, пробегающую по моей коже, просто от того, что Берон зовет меня по имени. Приподнявшись на цыпочки, я притянула его лицо к себе и, остановившись, когда его губы были в миллиметре от моих, произнесла:

– Берон.

Он закрыл глаза, наклоняясь еще ближе.

Со стороны Дома послышались шаги, и Волк резко открыл глаза. Шторм разочарования кружился в его синих глазах. В тот момент мне хотелось, чтобы он обрушил на меня свою ярость.

После того как волки пронесли гелиоанца через портал и передали его жрецам Сол, чтобы подготовить тело к уходу, все наконец успокоилось. На меня навалились усталость и истощение пережитого дня. Я засунула книгу в тайник, достаточно далеко от кровати, чтобы шепот теней не беспокоил меня, и погрузилась в глубокий сон. У меня не было сил даже накрыться одеялом, не говоря уже о том, чтобы развести огонь, но, когда я проснулась на следующее утро, на мне была простыня, а камин был разведен, согревая комнату.

Рядом стоял принесенный кем-то стул, на котором лежала небольшая стопка одежды: темные брюки и две облегающие туники. Одна ярко-красная, другая темно-синяя.

Выбрав красную, я быстро оделась, затянула золотой пояс вокруг талии и засунула кинжал в петлю. Книга манила к себе, и вдруг меня осенило…

Вытащив ее из-за стола, я пролистала страницы до того места, где был спрятан вырез для кинжала и поднесла к нему лезвие. Тени завизжали, когда золото с высеченным на нем именем Сол приблизилось.

Я замерла.

Богиня сказала, что для победы над Анубисом потребуются темное пламя и эффект неожиданности. Он ожидал, что в качестве оружия мы используем свет. Но темный бог не догадывался, что кто-то использует его собственную сущность против него. Мне просто нужно было понять, как манипулировать им.

В моей голове начал формироваться план, опасный не только для меня, но и для всех, кто был мне дорог. Подобный план мог вбить клин между теми, о ком я старалась позаботиться, с кем хотела остаться. Но это была война. Придется пойти на жертвы, чтобы сохранить то, что я любила больше всего на свете.

Моего сына. Мою семью. Мою стаю. Мой народ.

«Я не должна расстраивать тени, – наконец решила я. – Они мне еще пригодятся».

Так что я закрепила кинжал на поясе и спрятала книгу под туникой, прежде чем спуститься вниз. Остальные еще спали, поэтому я решила приготовить завтрак. Я никогда раньше не готовила, но подумала, что вряд ли это будет слишком сложно.

Выпекать что-либо было очень трудно.

Сказать, что я пыталась превратить булочки в куски древесного угля, было бы комплиментом мне, но оскорблением для самого угля. Ред ворвался на кухню, отмахиваясь от дыма, которым было заполнено помещение.

– Где пожар?

– Нет никакого пожара. Я просто пекла булочки. – Я отодвинулась в сторону, чтобы он смог увидеть обугленные куски.

Напряжение сменилось искренним смехом.

– Очень рада, что тебе весело, – проворчала я.

– Весело? – фыркнул он. – Это же просто невероятно.

Все еще сонные Холт и Чейз ввалились в комнату. Холт закашлялся, хотя дым был не таким уж густым. Он двинулся, чтобы открыть дверь. Жаль, что я сама не подумала сделать это до того, как Ред грубо прервал меня.

Чейз только стоял и раздражающе ухмылялся.

– Сотри эту ухмылку со своего лица, Чейз. В Доме Солнца мне не разрешали заходить на кухню.

– По крайней мере ты попыталась, – успокоил он с дразнящей улыбкой на губах.

– Ах да? А ты, значит, отличный пекарь? – приподняла я бровь.

Принимая вызов, Чейз приподнял свою.

– Конечно. Хотя, думаю, крошка Рейан справился бы с этим лучше, чем его мать.

Он вошел в комнату и высыпал муку в большую миску. Холт вынес уголь, автором которого я была, на улицу, а Ред начал чистить столешницу для Чейза.