Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Развернулся.
И ушел.
А через пять минут мне на телефон прилетело:
«В девять будь готова, едем к врачу. И думай, время есть, не тороплю»
Глава 51
Я снова в машине. И снова с телохранителем и водителем, да и позади нас едет машина.
Неуютно так. Наверное, никогда я не смогу привыкнуть к подобной жизни.
Деньги, вообще, разве стоят того? Профит от богатства — хороший уровень жизни, возможность путешествовать, покупать дорогие вещи. Но и недостатков полно. Марат сам говорил, что времени нет на путешествия, а если и выбирался отдохнуть, то все равно был постоянно на связи, да и отдыха того — три дня максимум. Хороший дом? Марат в своей квартире нечасто бывал, только ночевал, и то не всегда. Одежда из сегмента «тяжелый люкс»? Это скорее необходимость.
— Я войду первым, — осторожно сказал телохранитель, представившийся Владимиром. — Это необходимость, Алика Владимировна.
Смотрит на меня как на что-то опасное. Дурная обо мне слава идет в кругу персонала Марата, ой дурная.
— Хорошо, — кивнула, и пошла в центр помощи за телохранителем. Знаю, что позади идет еще один.
Блин, я в клетке. Знаю, да — необходимость, но психологически давит, и хочется вырваться, снова удрать туда, где за мной не будут следить и охранять. Однако, я держусь, и послушно иду туда, куда я сама собиралась.
— Алика? Слава Богу, — меня встретила Настя, а услышав её, из нашей кухни прибежала и Мадина. — Ты где была-то? О, — стушевались обе, заметив, наконец, двухметровых амбалов рядом со мной. — Муж, да? Нашел?
— Мгм, — кивнула я.
— Ты за вещами? — мрачно спросила Мадина, зыркая на охранников как на врагов.
— Может, здесь пересидишь? Я юриста позову. Алика, если ты решила уехать, держать не стану, как и долго отговаривать. Это твоя жизнь. Да и я насмотрелась: приходит избитая, клянется, что ни за что не вернется, но потом сама бежит, или поддается на уговоры и обещания, что он «никогда больше». Большинство возвращается к мужьям, так привычнее, — Настя обняла меня за плечи. — Но насилие продолжается. Сначала затишье, медовый месяц, а потом опять оплеухи. Ты уверена, что хочешь вернуться к нему, дорогая? Мы можем тебя укрыть здесь.
— Я… всё не так.
Помотала головой. Настя не поверит в то, что Марат не лупил меня, да и смысла нет это объяснять. Она не поверит и в то, что я пока не знаю, возвращаюсь ли я к нему, или нет.
— Такое я тоже слышала, что всё не так, — грустно кивнула Настя. — Чаю выпьешь с нами?
— Выпью. Насть, спасибо, что позволили пожить здесь. Мне очень нужно было убежище, и я всегда буду благодарна. Буду, и отблагодарю, — пообещала, твердо уверенная в этот момент, что это не пустое обещание.
Да, я жила в центре помощи не так долго, но услышала и увидела многое. То, что принято не замечать в нашем обществе — женскую незащищенность и мужскую безнаказанность, их последствия увидела. Услышала рассказы девчонок, да и сама была свидетельницей как к нам на четыре дня приехала женщина с ребенком. Ей всего двадцать пять лет, но выглядела она на пятнадцать лет старше. Приезжала-то она не на четыре дня, конечно, хотела спастись от мужа, а затем к ней приехали её мать и свекровь. Мы все слышали их фразы: «Да кому ты еще нужна, тем более с ребенком? Ну да, поколотил пару раз, а ты умнее будь, и не лезь к мужику под горячую руку! Твой папка меня тоже колотил, и ничего. И вообще, у тебя ни образования, ни опыта работы, куда ты с дитём пойдешь? На нашей шее будешь сидеть? Не дури, домой возвращайся, а мы поговорим с ним, вот увидишь, больше руку не поднимет на тебя»
Она поддалась, вернулась. И таких ведь много — с детьми, без образования и опыта работы, которым некуда и не к кому идти. А у меня есть проклятые отцовские деньги. Их нужно вернуть тем, у кого папа их украл, но значительная часть все равно останется на счете. Так почему не помочь таким вот организациям? Мне здесь помогли, я изнутри поняла и прочувствовала беды таких женщин, которые не из-за любви, а из-за безысходности возвращаются в ад.
Так что обещание я сдержу, и отблагодарю. Обязательно!
— Он влиятельный человек у тебя, как я вижу, — Настя кивнула на коридор, где остались телохранители, и я кивнула. — Молодые люди, — повысила она голос, — чай будете? Кофе?
— Вот еще, — дернула Мадина плечом.
— Нам не положено, — ответил Владимир.
— Вот и отлично! Нечего всяких за стол сажать.
— Мадин, они нормальные, вроде. Ты чего такая?
— Да… оба на моего муженька похожи, чтоб ему в аду сгореть. Тот тоже шкаф, вот прям как эти. Видеть не могу.
— Не все такие.
— И твой уже не такой, да? Ну вот что ты за дура? Жила же здесь спокойно! Зачем возвращаться? Тем более беременной? Тем более к богатому, Аль, — раскипятилась Мадина, сбрасывая успокаивающую руку Насти. — Родишь — и всё, фиг ты свалишь от такого, который охрану себе позволить может. Ребенком станет шантажировать, и попробуй хоть слово против сказать! А если уж отпустит, то назло ребенка себе оставит, даже если ему этот ребенок нафиг не нужен, вот увидишь!
— Мадь, всё не так, правда. У нас всё сложно, но без насилия.
— Да? — едко. — Я помню твои синяки.
— Насилие было, но не из-за Марата. Мне нужно было время вдали от него, всё и правда очень сложно, трудно, но он не такое чудовище! Никогда бы он на меня руку не поднял! И никогда бы не стал издеваться, зная, что я с ним, да и малыша бы приплетать не стал — не такой он человек.
— Святой, да. Смотри-ка, как защищаешь его, — фыркнула Мадина.
— Да, защищаю! — отрезала я.
— Брейк, девочки. Алика сама знает, что делать, давайте-ка лучше чай пить. Аль, расскажи лучше, где была всю ночь… хотя, в принципе, мы догадываемся. Расскажи, как ты, в порядке ли, и, — Настя понизила голос до шепота, — точно ли ты
