— Всё и правда хорошо.

Я рассказала девочкам про встречу с Маратом, про квартиру, про то, какой он поставил передо мной выбор. Про утро рассказала — как ездили к врачу. Извинилась, что пропала на ночь, и встала со стула — не могу я долго держать телохранителей в коридоре. Вот знаю, вроде, что это нормально, и они могут хоть сутки стоять, и ждать меня, но… не могу. Совестно.

— Насть, деньги я оставлю как пожертвование, — вынесла из комнаты всё накопленное и заработанное. — Спасибо, что приютили. За одежду, врача, за предложение юридической помощи… да вообще за всё спасибо! И не забудь про мое обещание отблагодарить как следует, потому что я не забуду.

— Да брось ты. Главное, чтобы ты не зря уходила. Чтобы к лучшему, а не к худшему возвращалась, — махнула она рукой.

Мы обнялись с ней, с немного обиженной Мадиной тоже.

И я вышла на улицу.

Приезжала за вещами, не успев подумать над тем, какие же вещи мне забирать. Оказалось — нечего. Люди Марата, укомплектовывая квартиру, приобрели всё, что нужно. Так что я просто собрала свои пожитки в пакет, и оставила их Насте — пусть отдаст той, кому они будут нужны.

Сутки прошли. Вторые тоже. Третьи на исходе, уже ночь. Марат держит слово во всём: да, есть охрана, и они напрягают меня, но насильно меня никуда не увозят, и выбор по-прежнему есть. Мне нужно его сделать.

Всё, вроде бы, просто — я с Маратом или я без него. Если я с ним, то придется притираться друг к другу, закрыв глаза на прошлое, что нереально. Если я без него, то… то это тоже нереально. Мы не в кино, Марат не будет хранить верность той, с кем расстался, станет жить дальше, навещая нас с ребенком изредка. Сначала найдет любовницу, затем, возможно, снова полюбит. И представлять его с другой — мучительно. Я буквально задыхаюсь, стоит лишь подумать об этом, о Марате с другой.

А ребенок? Я не так уж наивна, и понимаю, что если мы с Маратом прощаемся, будут лишь редкие встречи. У Марата работа, семья, будет и личная жизнь. Встречи с ребенком будут… ну, раз в месяц в лучшем случае. И это пока у Марата не появятся еще дети — те, которых он будет любить больше нашего, потому что жить будет с ними.

Не могу думать об этом. Больно.

Но и довериться ему? Снова попытаться? Не второй, а третий шанс? Прошлое не изменить, да, но с ним иногда невозможно смириться, оно на будущее влияет. Миша, папа, кровь, убийства… а дальше? Разве всё будет легко? Это вообще возможно? Мы с Маратом возможны, или же лучше каждому пойти своей дорогой?

Телефон молчит. Марат занимается рабочими моментами, не тревожит меня. Не знаю, радоваться этому, или нет. Я не радуюсь.

Вышла на балкон, взглянула на звезды. Редко на них внимание обращаю, а сейчас вся поглощена ярким, до боли красивым небом. Смотрела так долго, что шея затекла, и хотела уже вернуться в тепло квартиры, как увидела падение — звезды, кометы, или астероида, не знаю. Не разбираюсь я в этом. Но желание загадать успела:

— Мне нужно чудо! Очень нужно! — прошептала я, не отрывая глаз от яркой небесной глади. — Пусть случится то, что заставит меня остаться. С ним, с Маратом. Пожалуйста, мне так нужно это чудо…

Глава 52

Заснула я с детской верой в чудо. В подсказку, которую мне даст небо. Я ведь так мало просила в жизни, я заслужила чудо! Вернее, а, ладно, я очень многое просила, на самом деле, но из чудес был только ребенок. И мне нужно еще одно чудо — счастье.

Я не хочу ошибаться еще раз! Не хочу отказываться от Марата и жалеть. Не хочу остаться с ним и разочароваться. Потому мне нужен знак, нужно чудо! Очень нужно!

Проснулась я умиротворенная. Позавтракала, приняла душ, помыла посуду. Приняла новую доставку продуктов — фрукты, ягоды, мясо и крупы. Разобрала всё, радуясь, что живу в современном мире, где если есть деньги, то даже мясо привозят нарезанное и помытое. Все продукты такие: остается лишь приготовить блюдо, и всё.

У двери квартиры я снова взгрустнула. Гуляю я каждый день, не только на машине под конвоем катаюсь, но и по парку прогуливаюсь… правда, под присмотром. Охранник впереди, через пять шагов — я, и позади еще двое охранников. Не замечать их я не научилась, потому прогулками и не наслаждаюсь.

Но гулять полезно, а потому надо.

— Соберись, Алика, — скомандовала, открыла дверь, и натолкнулась на телохранителя — Владимира.

Дурное дежавю: дверь, охранник и я. Потому, не успев даже подумать, захлопнула перед его носом дверь, и только потом сообразила — охранник-то проверенный, Марат сказал, что ему можно доверять.

— Владимир, доброе утро, вы ко мне?

— За вами.

— Я вас не звала, — снова встревожилась я, но дверь приоткрыла.

Бить он меня не собирается, не нападает. Вроде, все нормально. Но… тревожно.

— Марат Вадимович сказал привезти вас.

— Куда?

— В аэропорт. Мы улетаем. Времени на сборы нет, простите, — он вежливо, но не допуская споров вытащил меня за руку из квартиры, закрыл дверь ключом, и подтолкнул к лифту. — В городе оставаться больше нельзя.

— Мы с Маратом так не договаривались.

— Скажете это Марату Вадимовичу, — отрезал Владимир, и втолкнул меня в лифт.

Всё так быстро: лифт, машина, в которую меня усадили. Некогда было спорить, сопротивляться, да и не похожи эти мужчины на злодеев, хоть и не понравились Мадине. Владимир со мной все эти дни был, вряд ли он мне зло причинит, но…

Но как же так? Марат же дал мне выбор! Он обещал не применять силу! Обещал оставить меня, если таково будет мое решение! Обещал же?

Да, обещал. Но вот я в машине, и везут меня в аэропорт. Как там Владимир сказал? Город мы покидаем, времени на сборы нет?

Марат обманул? Устал ждать моего решения, и решил всё сам? Как всегда!

Я нервно усмехнулась, и полезла в сумочку за телефоном. Просила чудо, называется. Просила что-то, что заставить меня остаться с Маратом, и вот, пожалуйста, чудо в студии. Спасибо, блин, большое!

Звоню — гудки, гудки, гудки…

— Что случилось?