Судья снимает очки, смотрит на нее так, словно это у нее проблемы с дееспособностью, а не у меня.

— Прошлый раз, я была в стране, — оправдывается Марина. — И могла бы видеть дочь. Просто отец не давал мне видеться с ней.

— Она не приезжала, как я мог не давать?

Судья раздраженно стучит своим молотком. С усталостью смотрит на нас. Это не первая наша сцепка за время слушания.

— Слушание переносится. Сроки вам сообщат. До суда ребёнок остается с… — переводит взгляд на Марину.

— Я не могу ее забрать сейчас, — неловко разводит руками Марина.

Судья чуть уловимо морщится, опуская на мгновение взгляд в стол, словно изображая фейспалм.

Да-да-да! Вы всё правильно видите, уважаемый суд. «Альтернативы» нет.

— Ребёнок остается по месту жительства.

Да! Это не победа. Но и не проигрыш. Стратегическая пауза. Скоро я буду уже совершенно в другом статусе. Ася сжимает мою руку. Ее — холодная и дрожит. Моя раскаленная. Но пальцы трясутся тоже.

В коридоре к нам выбегает Ариша.

— Долго, — недовольно жалуется. — Я говодная.

— Только не пиццу! — бледнеет Ася, протягивая ей яблоко из сумки.

Ариша жмется к нашим ногам, с аппетитом вгрызаясь в яблоко. Мы тискаем ее, глядя друг другу в глаза. Мимо проходит судья, бросая на нас внимательный взгляд.

Мы выходим на улицу. На лавочке возле дверей Алла Борисовна.

Марина идёт впереди нас. Бросив на мать обиженный взгляд, проходит, не поздоровавшись. Алла Борисовна печально вздыхает. Да, явись она в суд, наверняка решение было бы иное. Но не явиться вообще — это тоже, конечно, за гранью!

— Ну что ж Вы, Алла Борисовна? — вздыхаю я, останавливаясь рядом с ней.

— А ты знаешь, Данечка… Я торопилась. Но передо мной села стая ворон и начала каркать. И прямо так внятно, четко — не ходи… не ходи… — с чувством объясняет она. — Я сразу поняла — это знак!

Переглянувшись с Асей, мы прыскаем от смеха. И хохочем до слез, выплескивая напряжение последних дней.

Ариша, откусывая от яблока бросает кусочки воронам.

Невменяемая женщина моя тёща! Ей самой нянька нужна. Но…

— Алла Борисовна, Вы прекрасны! — сдаюсь я, подавая ей руку. — Поедемте домой.

В десятый раз набираю Асю. Не берёт трубку! От беспокойства не могу толком соображать. С утра загремела в обморок. Говорит — от волнения. Но вдруг что-то… Зачем я их одних отпустил?!

Сложно позвонить, что ли?

Трындец тебе, Синичка…

Скидываю Алле Борисовне адрес и время регистрации повторно. С неё станется запнуться об ворону и напутать.

Телефон в руке вибрирует, но это снова не Синичка. Марина.

— Да, — сдержанно отвечаю я.

— Привет…

— Привет.

— У меня не получается приехать на суд, — без вызова в этот раз. — Контракт не отпускает.

— Это к лучшему, — ругаться больше не хочется.

Как только я получил все свои справки и почувствовал себя уверенно, то страх и тревога отпустили. А вместе с ними и агрессия на угрозу в виде Марины.

— Я хотела бы общаться с Ариной по телефону, — поникшим голосом.

Хм… Сегодня я на душевном подъёме, и мне не хочется ни с кем войны. Ну и коль уж дочь познакомилась с Мариной, и даже иногда интересуется у Аллы Борисовны ей, то, наверное, разумнее не быковать. Ася просила разрешить поставить в комнате Ариши фоторамку, где она маленькая с мамой. Что-то там они с Плутоном надумали, что это будет хорошо. Не знаю… Может быть.

— Позвони завтра, обсудим. В целом, я не против общения.

Скидываю вызов, так как мне звонят параллельно. Но опять не Ася. Из цветочного….

Забрав свадебный букет из бутика снова набираю Асю, но мне опять звонят. Летёха с работы.

— Касьянов, тут мне видео интересное кинули. Из гостиницы.

— Ой, задолбал ты со своей порнухой!

— Ну как знаешь… Просто там на видео жена твоя.

— Я развёлся, мне по барабану.

Морщусь от неприязни. Марина опять чудит?

— Нет, Синичкина твоя.

— Что?! Ты ошибся.

— Неа.

В гостинице? А ну были мы в гостинице.

— Значит, она со мной там в лифте. Сотри немедленно, извращенец. И не смей на нас смотреть.

— Не с тобой, Дан.

— Ты в морду хочешь, я не понимаю?

— Кидать или нет?

— Кидай! — рявкаю я.

Действительно Синичка. Действительно не со мной.

Это что такое, мля?

Прокручиваю раз десять, наблюдая, как она выходит из лифта с Бандитом.

В голове оглушающие вспышки. Глазам своим не верю!

Смотрю дату записи. Вспоминаю. Я в больнице был…

И переглядки их я потом помню. "Гера нам помогал"…

Бандит, ты охерел? Я же тебя закопаю…

Сердце надсадно лупит, словно боясь, что сейчас его вырвут. Стучит, стучит, как бомба с часовым механизмом…

Сейчас я кого-то порешу.

Набираю Бандита.

И вместо загса, сегодня примут меня коллеги в СИЗО.

Скидываю вызов.

Нет… Нет… Нет! Остынь, Касьянов. Синичка — это не та женщина, которая может встрять в какую-то блядскую историю. Хрен еë уложишь с наскока. Даже угрозами. Видели, знаем. Первое, что приходит в голову — отметаю. Не спала она с ним. Синичка была невинна…

Эта история не про измену. А про что?

Торможу тачку на повороте к дому.

На записи ничего такого. Вместе выходят из лифта, он чуть касается её спины, подталкивая в коридор, где расположены номера. Синичка испугана, растеряна… Я чётко это вижу по её огромным глазам.

— Так…

Протираю лицо руками.

Но башку ему оторву всë равно!

Снова набираю. Не берёт трубку. И Синичкина не берёт. Обоим оторву!

Просматриваю ещё несколько раз короткое видео.

Ася-Ася… И не сгорела же ты от стыда ничего мне про это не рассказав. Что с тобой делать?

Она не делала ничего плохого. Синичка не способна. Бесит сам факт того, что она не рассказала! И ведь, Гера промолчал тоже.

— Что за хрень?! — взрываюсь я, луплю кулаком по панели.

Захожу во двор. Слава Богу — мои принцессы дома.

В длинной пышной юбке-пачке, торчащей из-под белой шубки и новеньких лаковых берцах, Ариша надевает на шею Коры гипюровую белоснежную подвязку невесты. Любуюсь на это безобразие.