Сэм вытянул ноги.

– В свое время мне встречались разные сестры, но у вас с ней самые странные отношения, какие я видел.

– Мы не сестры.

– Твоя мать вышла замуж за ее отца. Или я ошибаюсь?

– Да, вышла.

И они живут вместе много лет.

Сестры. Карли смотрела на сад, а слово крутилось в ее голове. Они с Мишель сестры. О’кей, сводные, но все равно. Она никогда не думала об их отношениях в этом плане. Никогда не задумывалась об их семейных узах – если это можно так назвать.

Изменит ли это что-нибудь? Ни у кого из них не было семьи, к которой они были бы привязаны. А ведь это означало бы, что они нужны друг другу.

Мишель сидела на краю пирса и болтала над водой ногами в теннисных туфлях. Начинался вечер. В эти загруженные выходные ей нужно было бы остаться в отеле, но она сбежала. Она просто была не способна на ответственные действия и, хотя понимала, что перекладывает все на Карли, не могла пробудить у себя ни интереса, ни беспокойства.

Джаред сидел рядом с ней. Он только что появился, и у нее не было сил сказать ему уйти. Впрочем, пока он не раскроет рот, все будет нормально.

Она почти не видела его с того ужасного дня. В основном потому, что избегала его. Она избегала всех.

– Как дела в отеле? – спросил он, нарушив молчание.

– Нормально. – Она собиралась было донести до него, что не хочет это обсуждать, но неожиданно для себя сказала: – Все катится к чертям.

– Нет. Не все. Только ты.

Она закрыла лицо ладонями.

– Не начинай опять. Я не хочу ничего слышать.

– Тебе становится хуже, а не лучше. На тебе болтается одежда. Если так будет продолжаться, ты загремишь в госпиталь.

Манго твердил ей то же самое на последнем сеансе физиотерапии. Поэтому она больше не ездила к нему.

– Я знаю, что ты не спишь, – добавил Джаред.

Она вскочила и тут же пожалела об этом – боль прошила ее бедро и ногу.

– Перестань! – заорала она. – Просто замолчи. Ты не моя мать. Ей было бы на все наплевать, а сейчас мне это и нужно. Если ты хочешь, чтобы я съехала, так и скажи.

Джаред глядел на нее с непроницаемым лицом.

– Я не хочу, чтобы ты уезжала.

– Тогда оставь меня в покое. Ты уже испортил мне хороший вечер.

Она повернулась и пошла к берегу, ощущая слабость в ногах. В последние дни так бывало часто. Еще у нее немного кружилась голова. Пожалуй, надо немного поесть. У Джареда всегда найдется сэндвич в холодильнике.

Она почти дошла до конца причала, когда он крикнул ей вслед:

– Какой смысл было возвращаться домой, если ты приехала, чтобы умереть?

Его слова преследовали ее, но она не оглянулась и не замедлила шаг. Просто шла и шла. Это было все, что она могла.

* * *

Карли подняла голову и обнаружила, что Мишель стоит в дверях ее крошечного кабинета и смотрит на нее.

Она выглядела плохо – серая кожа, красные глаза, впалые щеки и торчавшие скулы. В животе Карли зашевелилась тревога. Ее отец погиб, врезавшись на машине в дерево, но это частность. На самом деле его убил алкоголь. И он выглядел почти так же, как сейчас Мишель.

– Тебе нужна помощь.

– Ты едва ли сможешь мне помочь.

– Так не может продолжаться, – сказала ей Карли. – Пойми, тебе становится все хуже, а не лучше. Пожалуйста, Мишель. Обратись за помощью. Может, Джаред…

– Забудь о нем, – сказала Мишель, и в ее глазах сверкнула ярость. – Не говори с ним, не смотри на него. Он для тебя умер. Поняла?

Карли ощутила первый приступ страха. Состояние подруги было хуже, чем она думала. Неужели Мишель перешла черту и уже не найдет обратной дороги?

– Я вообще редко его вижу, – поспешно сказала Карли и прижала ладони к столу, лихорадочно думая, как ей быть. С кем поговорить? Она должна что-то срочно придумать. Может, Сэм что-нибудь подскажет.

Мишель шумно втянула в себя воздух.

– Слушай. Я знаю, что ты беспокоишься. Но все не так плохо, как ты думаешь. Я в порядке.

У Мишель зазвонил телефон. Она достала его из кармана и взглянула на экран. Когда рассмотрела номер, ее лицо исказилось, глаза сузились в щелочки, губы скривились.

– Хватит звонить мне! – закричала она и швырнула телефон. Он ударился о картонные коробки и все звонил. – Выключи его, выключи!

Карли встала и взяла телефон. Нажала на кнопку отбоя. Телефон умолк.

Они стояли в маленькой комнате и глядели друг на друга. Мишель отвернулась первая.

– Прости, – пробормотала она. – Звонил мой отец. Не знаю, зачем он мне звонит. Я хочу, чтобы он оставил меня в покое.

– Ты не говоришь с ним?

– Нет. Зачем? Ведь ты не говоришь со своей мамой.

– Почему? Мы перезваниваемся. Нечасто, пару раз в год. Один раз она приезжала. Мне хотелось бы, чтобы она больше общалась с Габби, но едва ли это получится.

– Как ты можешь? – с осуждением спросила Мишель. – Они бросили нас. Они ужасные эгоисты. Они не заслуживают того, чтобы остаться в нашей жизни.

Она выхватила у Карли телефон, швырнула на пол и наступила на него, словно пыталась раздавить.

– Я хочу, чтобы они ушли. Просто ушли.

Страх нарастал. Не за себя. Карли не боялась, что Мишель ударит ее. Нет, она боялась за подругу.

– Мишель… – начала она.

– Нет. Не говори ничего. Просто молчи. – Мишель с пепельно-серым лицом озиралась по сторонам, словно попала в ловушку и искала выход. – Я не могу быть здесь. Я не могу это делать. Ухожу. Просто ухожу.

И она побежала по коридору. Карли бросилась за ней. Мишель двигалась быстро, видимо, ее бедро болело меньше. Она села в свой грузовик и с ревом выехала с парковки, чуть не врезавшись в дерево на въезде.

– Мама?

Карли увидела дочку с мистером Усачом.

– Да, милая?

– Что случилось с Мишель?

– Я не знаю, – честно сказала Карли, гладя дочку по голове и пытаясь улыбнуться. – Но скоро ей будет лучше.

– Точно?

Карли засомневалась, правильно ли лгать своему ребенку. Но у нее не было выбора – Габби слишком маленькая, чтобы встретиться с правдой.

– Да, обещаю.

* * *

Мишель сидела на стуле в дальнем углу бара. Ее тело сотрясала дрожь. Она не знала, сколько пробыла там и сколько выпила. Она даже ожидала, что бармен откажется ее обслуживать, но тот, казалось, не замечал, что она вот-вот рухнет. Очевидно, его больше интересовала ее кредитная карточка.