— Надеюсь, вы в курсе, что ваша дочь кандидат наотчисление?

Я почувствовал себя провинившимся школьником и, чтобыизбавиться от этого весьма некомфортного ощущения, устроился без приглашения наодин из стульев, стоящих вдоль стены, потом спросил:

— Что же плохого сделала девочка?

Марина Львовна всплеснула руками:

— Да она не успевает по всем предметам! Математика,физика, русский, английский, информатика — везде круглые двойки!

— Информатика? — удивился я. — Это же вродекомпьютеры…

Не далее как два дня назад, вечером, около десяти, ко мне вспальню ворвалась без стука Миранда с воплем:

— Ваня, дай красный маркер!

Увидав, что я лежу в постели, девочка удивилась:

— Ты заболел?

— Нет, — зевнул я.

— Чего тогда в такую рань улегся?

— Да завтра с утра придется ехать в Подольск.

— Зачем? — удивилась Миранда.

Я поморщился:

— Нора дала интервью журналу, который пишет обинвалидах, теперь нужно отвезти в редакцию фотографии. К сожалению, журнализдается в Подольске, очень неохота туда отправляться.

— Е-мейл есть? — деловито поинтересоваласьдевочка. — Ща отсканируем, и все дела. У Норы в кабинете все есть — икомп, и сканер.

Я не понял ни слова из сказанного, но на всякий случайответил:

— Телефон главного редактора на письменном столе.

Миранда захихикала:

— Ваня, ты существо из каменного века, поездка вПодольск не нужна.

Утром девочка, ловко управляясь с какими-то аппаратами,отправила фотографии в редакцию, увидела подтверждение об их получении и довольнозаявила:

— Давай научу с компом обращаться, полезная штука.

Она тут же приступила к уроку компьютерной грамотности, и уменя сложилось впечатление, что Миранда великолепно разбирается в предмете. Атеперь выясняется, что у ребенка «два» по информатике!

— Очень запущенная девочка, — вздохнула МаринаЛьвовна.

Мне в нос ударил запах алкоголя, перемешанный с ароматоммяты.

— Если ребенок не успевает в школе, это не еговина, — ответил я.

— А чья? — вытаращила злые глазки директриса.

— Учителя. Он не сумел правильно объяснить материал.

У Марины Львовны от возмущения порозовели щеки.

— Теперь понятно, отчего девочка плохо успевает!Учитель, значит, виноват! Да у нас в классах по сорок человек сидит! И естьучебный план, где четко определено, какую тему сколько времени проходить! Еслипреподаватель станет с каждым учеником возиться, он ничего не успеет!

— Но если ребенок не понял?!

— И что? Разжевывать, пока проглотит? Имейте в виду, мыне работаем с отдельными школьниками.

— А с кем вы работаете? — оторопел я.

— С коллективом в целом, — поясниладиректриса. — Если класс прошел тему, педагог дает проверочную работу иидет дальше.

Я не нашелся, что сказать. Каким образом класс в целом можетусвоить урок, если отдельные дети ничего не усвоили?

— Впрочем, — неожиданно заявила МаринаЛьвовна, — «неуды» ерунда, можно и не обратить на них внимание, но вот этосочинение, честно говоря, переполнило чашу нашего терпения, смотрите!

Директриса вытащила из ящика помятую тетрадку и швырнула еечерез стол. Я на лету ухитрился поймать «посылку».

— Вот, полюбуйтесь, — зло сказала Марина Львовна.

Я раскрыл яркую обложку, украшенную наклейками, и уставилсяна текст, написанный крупными буквами. Почерк у Миранды был замечательный:четкий и аккуратный.

«Сочинение

КАКОЙ Я ВИЖУ ШКОЛУ БУДУЩЕГО

Надеюсь, это будет не моя школа. Во всяком случае, сюда яникогда не отправлю своих детей. Я лучше вообще не рожу дочку, если ейпредстоит учиться в таком отстойнике. В школе будущего не должно быть русичкиРаисы Ивановны, которая орет на уроках, дерется указкой, а хорошие отметкиставит только тем, чьи родители приволокли подарки. И математичке ОльгеФедоровне, которая визжит, словно кот, которому прищемили хвост: „Придурки!Повторяю для идиотов!“, там не место. Единственный, кого можно пустить в школубудущего, — это физик Альберт Иванович. Он, хоть и зовется Альбертом,совсем даже не Эйнштейн, потому что очень часто неправильно решает задачи.Вернее, сначала пишет на доске условие, а потом списывает из задачника ответ, нопутается и, зачастую глядя не туда, переносит на доску решение совсем другойзадачки. Но он не злой, смеется, когда мы орем: „Ошибка вышла“, стирает цифры иговорит: „Голова у меня, ребятки, болит“. Все хочу ему посоветовать поменьшепить, да язык не поворачивается, потому что от Альберта Ивановича ушла жена ион теперь заливает горе водкой. Его можно поставить в гардеробе, он добрый и нестал бы драться шваброй и материться, как бабка Нюра, которую держат в школетолько потому, что она свекровь нашей биологички Риммы Андреевны. Если этоправда, насчет свекрови, то тогда понятно, отчего Римма Андреевна всегда злая иставит только двойки, мне даже ее жаль, хотя все остальные зовут училкуГоблином. Самый нормальный дядька у нас физкультурник Сергей Михайлович, правда,любит рассказывать, как в молодости отсидел три года на зоне за хулиганку, мыуже выучили выдаваемый им текст наизусть, но Серегу вполне можно оставить и вшколе будущего, потому что он не вредный. Когда англичанка Нонна Евгеньевна,которой муж изменил с любовницей, выгнала ни за что из класса Таню Ромашину ивлепила той „кол“ в четверти, Серега, увидав рыдающую Танюху, уладил дело.Пошептался с Нонной, и та, сменив гнев на милость, исправила единицу на тройку.Наши все уверены, что Сергей Михайлович живет с ней, но я думаю, это неправда,потому что Нонна Евгеньевна жутко противная и не моется. Когда она на урокеподходит ко мне, я стараюсь не дышать.