– Моя нога!

Продолжая держаться за штурвал, который явно заклинило, я попробовала принять вертикальное положение. Мне сразу стало ясно, что колено Ротгута зажато между каменным сводом и краем площадки впередсмотрящего. Он обеими руками держался за бедро над коленом, но при этом не шевелился – и я быстро поняла почему. Он боялся, что малейшее движение приведет к тому, что судно продолжит крениться и опрокинется, а обломок мачты просто размажет его по камням.

– Никому не шевелиться! – крикнула я, обращаясь к остальным членам команды. – Нам нужно как-то уравновесить корпус корабля. Похоже, балласт в трюме сместился.

Слэйт в отчаянии закрыл глаза.

– Жаль, что я не подумал о такой возможности раньше, – сказал он.

– Я тоже.

– А эта штука – ну, которая здесь вместо воды – она ядовитая? – спросила Би, глядя на поверхность серебристой жидкости, находившуюся всего в пяти футах от нее. Хотя она говорила очень тихо, ее голос эхом отразился от каменных сводов.

– Я… Я не знаю. Император считал ее целебным эликсиром, но… не знаю. Сомневаюсь…

У меня вдруг мелькнула в голове одна мысль, и я с трудом повернулась в сторону люка. Даже это небольшое движение заставило корпус корабля качнуться. Новый крик Ротгута прокатился по каменным сводам.

– Кашмир!

– Что, амира?

– Бурдюк.

– Какой бурдюк?

– Мешок. Волшебный. Бездонный. Тот, который мы держим в трюме. Я в него уже давно сливаю просочившуюся воду. Ее там накопилась чертова пропасть. Он, само собой, просто неподъемный. Похоже, он сдвинулся в сторону, когда нас швыряло волнами. Но, поскольку мешок волшебный, как только кто-то к нему прикасается, он теряет почти весь свой вес, так что нормальному человеку вполне по силам его поднять. У него есть и другие волшебные свойства, но сейчас нет времени рассказывать. Ты мог бы спуститься в трюм и уложить мешок так, чтобы корабль выровнялся?

Не отвечая, Кашмир отцепил карабин от своего пояса и, повиснув на поручнях и перебирая руками, стал продвигаться в сторону палубного люка. Добравшись до него, он повис на одной руке, зацепил кончиками пальцев закраину люка, открыл его и скользнул внутрь. Ротгут снова вскрикнул.

Мы молча ждали, стараясь не двигаться. Я упрямо цеплялась за колесо штурвала. Вскоре мои руки начали дрожать от напряжения. Ротгут время от времени тихонько постанывал.

Казалось, миновала целая вечность. Но вот корпус судна дрогнул и стал медленно выпрямляться. Почувствовав, что могу удержаться на палубе, не держась за штурвал, я пробралась к мачте и начала осторожно взбираться по ней – сначала медленно, потом все быстрее и увереннее. Когда я увидела ногу Ротгута, у меня закружилась голова – кожа с нее была полностью содрана от колена до щиколотки, кровь лилась ручьем и капала с кончиков пальцев. Лицо бедняги искривилось в подобии улыбки.

– Кость цела, – с трудом выговорил он сквозь стиснутые зубы. – Выглядит страшно, но на самом деле все не так плохо, как кажется.

Площадка впередсмотрящего была разбита в щепки, но блок под ней уцелел. Я прицепила карабин к поясу раненого, и Слэйту удалось без особых затруднений спустить его на палубу. Когда я слезла с мачты, капитан уже накладывал Ротгуту повязку из своей рубашки.

– Похоже на ссадины от падения с велосипеда на асфальт, – сказал он, взглянув на меня.

– Ты же знаешь, я никогда не ездила на велосипеде, – ответила я и поморщилась – вид крови вызвал у меня приступ тошноты. – Аптечка в тумбочке под столом.

Слэйт закинул руку Ротгута себе на шею и помог ему подняться.

– Пойдем, дружище, – произнес он. – У меня есть кое-какие обезболивающие.

Ротгут хохотнул, и они заковыляли в сторону капитанской каюты.

Спустившись в трюм, я увидела там Кашмира.

– Ты молодец! – сказала я и, подняв его мокрую рубашку, отжала ее и бросила ему.

– Вы тоже. – Он на лету поймал мокрый комок. – Умеете быстро думать и быстро принимать решения. – Каш с подозрительным видом понюхал рубашку и проговорил: – Похоже, в этом бурдюке была не только вода, но и дохлый кит. Может, совсем маленький, но это дела не меняет.

Я рассмеялась:

– Ну так переоденься. Я знаю, у тебя целый шкаф набит тряпками.

Я отправилась в свою каюту, однако, едва шагнув через порог, замерла, почувствовав, что стою в луже. Бортовой иллюминатор был закрыт – значит, вода могла попасть на пол только из ведра, в котором плавал Сваг. Я быстро окинула взглядом каюту и увидела, что ведро перевернуто. Маленького дракона нигде не было видно. Я вполголоса выругалась и стала перерывать шкаф, но не обнаружила его ни среди одежды, ни в шкатулке с драгоценностями.

Что ж, подумала я, Сваг знает, где лежат жемчужины, а значит, рано или поздно вернется. Швырнув на пол пару платьев, чтобы они впитали в себя воду, я схватила кожаный футляр с картами и вскинула его на плечо.

Весь экипаж собрался на палубе. В подземелье было довольно прохладно, и я невольно поежилась – намокшая во время дождя одежда неприятно липла к телу. Все пристально всматривались в глубь пещеры. Поверхность рукотворного озера, наполненного ртутью, потревоженная нашим вторжением, все еще слегка колыхалась, и на искусственный берег, представляющий собой уменьшенную копию побережья Китая, накатывались небольшие волны. Где-то там, впереди, в центре пещеры, располагалась гробница императора. Что же касается могил его подданных, то они могли оказаться где угодно.

– Здесь очень тихо, – сказал Кашмир.

Темнота поглощала звук наших голосов и плеск серебристых волн. Казалось, кроме нас, в пещере нет ни одного живого существа. Впрочем, это было естественно.

– Я думал, все будет гораздо хуже, – негромко произнес Кашмир и пожал плечами.

– Терракотовые воины должны находиться где-то в боковом ответвлении пещеры, – заметила я и, осторожно ступая, пошла на корму. Посмотрев за борт, я не без труда разглядела в своде пещеры, поднимавшемся прямо из покрытого легкой рябью серебристого «моря», нечто, похожее на дверь. – Нам надо подгрести туда, – добавила я.

Кашмир, Слэйт и я всмотрелись в темноту.

– Объясните мне, как мы это сделаем, – сказал Кашмир, зачесывая ладонью назад мокрые волосы.

– Нам нужна лодка-плоскодонка с низкими бортами, похожая на большой поднос. И соответственно с хорошей остойчивостью.

Кашмир задумчиво потер подбородок.

– Может, попробовать снять с петель двери в трюмных помещениях и сделать из них что-то вроде плота? – предложил он.

– К сожалению, нам потребуется хоть какой-то киль, – возразила я. – Как у гавайских каноэ. Или нужно попытаться сделать катамаран.

Был единогласно выбран первый вариант. Сколотив плот, мы в восемь рук надставили на нем невысокие бортики и соорудили из ремонтного комплекта грубый киль. Когда мы спустили наше скороспелое творение на зеркальную поверхность подземного озера, импровизированная шлюпка легла на нее, словно осенний лист на поверхность пруда, почти не вызвав ряби.