– исключение из правил. А вообще это ненормально. Аленушке учиться надо. И в престарелых спонсорах она точно не нуждается.

– Алик! – хлопаю ладонью по столу. – Ты что, поручил своим амбалам на Льва информацию собрать? Зачем?

– Я проверяю всех без исключения партнеров. А этот… – пренебрежительно окидывает его взглядом. – Этот слишком настойчиво лез в нашу семью. Теперь понимаю, зачем. Выгодную невесту себе присмотрел? – Царев пытается возразить, но Туманов и слушать не хочет. – Алена, он был женат, – вытаскивает очередной скелет из чужого шкафа.

– Не был. У тебя ложная информация, – Лев хмыкает победно. Отражает удар.

– Ты еще хуже, чем я думал, – цокает Алик. – Нагулял ребенка по глупости.

– Ромку не трожь! – рявкаем на него в унисон.

Схлестнувшись взглядами, отворачиваемся друг от друга. Мы оба на грани.

– Мой сын – это лучшее, что я сделал в своей жизни, – спорит Лев, оберегая своего львенка. Он действительно хороший папочка. Вызывает у меня улыбку, которую я шустро стираю. – И от Алены Рома без ума. Как и я…

Еще один взгляд в мою сторону – и я теряюсь. Слишком ласковый. А в связке с обезоруживающей фразой и вовсе парализует меня.

– По моим данным, у тебя на этот момент уже есть невеста, – не унимается брат.

Неужели он полное досье на Царева подготовил, все грязное белье перешерстил? Это ведь личное!

Однако я послушаю…

– Небольшое недоразумение, – Лев показывает зазор между большим и указательным пальцами. – Мы расстались. Позавчера.

– Пф-ф! Двоеженец! – клеймит оскорблениями, но Царев держится. Не сдается. – Там невеста, тут любимая. Не треснет ничего?

– Кхм-кхм, и кого Лев мне напоминает? – коротким хлестким вопросом Лера дергает мужа на землю.

Барабанит пальчиками по столу и толкает меня.

– Да-да, Алик, я в свое время с огромным трудом твою бывшую ведьму отвадила, – поддерживаю ее. – Ты тоже невестой другую считал. И жениться на ней собирался, – припоминаю брату. И спотыкаюсь о темный, предупреждающий взгляд, который осторожно скользит поверх моего плеча. На Лесю.

– Тш-ш-ш! – шипит он, потому что больше нечего возразить. – Это другое. И в прошлом.

– Вот и нам с Аленой будет, что вспомнить после свадьбы, – почувствовав поддержку, Лев немного расслабляется. Подмигивает мне, но я морщу носик. Рано радуется. Я согласия не давала!

Будто подслушав мои мысли, Алик вдруг чеканит:

– Я против, – занимает свое место и откидывается на спинку стула. – Вот мое последнее слово, если оно еще что-то значит в этой семье. Благословения на ваш брак я не дам.

– Что? – подскакиваю из-за стола. – А если я…

«Люблю его», – чуть не срывается с губ, но я успеваю зажать рот ладонью.

Лев бледнеет, будто по-настоящему боится меня потерять. От его пыла и азарта остается лишь пепел. Оседает лохмотьями, пока Царев обращает все внимание на меня. Я замечаю тоску и безысходность в его потускневших глазах.

– Я думаю, что в этом случае последним и главным должно стать слово Алены, – выносит свой вердикт Лера и неожиданно берет меня за руку. – Ты чего хочешь, Рапунцель?

Три пары глаз впиваются в меня. Режут, препарируют, пронзают насквозь. Превращают в решето. А я судорожно затыкаю дыры, чтобы не выпустить эмоции. Взгляды забираются в самую душу, хотят подсмотреть, что в ней творится.

А там… буря. Цунами. Землетрясение в десять баллов. Все рушится, смывается волной, разлетается в щепки.

Вдох.

Шторм утихает.

Из обломков на опустошенной земле огромными буквами формируется вопрос: «ЧЕГО Я ХОЧУ?». Или… кого?

Застываем со Львом друг напротив друга. Нас разделяет накрытый стол, но ощущение, что мы сплетены невидимыми нитями. Они натягиваются, трещат, но не рвутся.

Слева от меня Лера. Приободряюще поглаживает мою ладонь, успокаивая, будто она все еще няня, а я – ее несносная восьмилетняя подопечная. С другой стороны сидит Алик. Пыхтит недовольно, точно ворчливый дедок на лавке, тянется за стаканом и, плеснув в него воды, отставляет, так и не сделав ни глотка.

Семейный совет. Совсем как в детстве, когда родные отчитывали меня за очередную шалость, которых в моем арсенале было предостаточно. Но я давно не ребенок. А меня по-прежнему никто не воспринимает всерьез.

Даже Лев. Принял решение за нас обоих. Увидел – захотел – забрал. Правда, на последнем пункте его плана Алик поставил жирный крест.

– Ничего, – передергиваю плечами. Освобождаю руку под огорченный вздох Леси, а сама отхожу от брата. Делаю еще шаг назад, заодно увеличивая расстояние между мной и опешившим Царевым. – Ничего из того, что вы здесь обсуждаете.

Воинственно зыркнув на Льва, опускаю взгляд на Алика, который опять хватает стакан и на этот раз выпивает залпом все его содержимое.

– Во-первых, никаких итальянцев, партнерских сынков и прочих «подходящих» женихов.

Возникает дикое желание обнять себя за плечи, закрыться от прищуренных черных омутов старшего брата, а лучше сбежать в свою комнату и спрятаться под одеялом. Однако нет. Вместо этого бросаю вызов, прежде всего, самой себе. Вытягиваю руки по швам и расправляю плечи.

– Я и не настаиваю, – тушуется Алик. – Я вообще против твоего раннего замужества, – все-таки пытается оставить за собой последнее слово.

– Посмотрим. Я ведь не сказала, что в принципе замуж не пойду, – ухмыляюсь, пока братишка зеленеет от злости. – Я против того, чтобы ты выбирал мне спутника жизни. С этим я как-нибудь сама справлюсь, – чеканю строго.

И себе не верю. Справлюсь? Как, если уже потеряла голову от чужого жениха?

– Моя принцесса, – одобрительно мурлычет Царев. С гордостью. И улыбается при этом так сладко, обволакивающе и тепло, что я едва не тону в липком сиропе. Готова податься вперед и прилипнуть к нему намертво, но мысленно встряхиваю себя.

Влюбилась. Точно влюбилась. Когда только успела? И что с этим делать? У меня ведь были совсем другие планы на будущее.

– Лев, ты договоришься сегодня, – зарычав, Алик сжимает край скатерти.

– Не страшно, – спорит Царев нагло. – Моя будущая жена того стоит, – обнажает все тридцать два. Чуть выпирающие клыки становятся заметнее. И в данный момент кажутся символичными.

Мой ласковый зверь. Но спесь надо бы с него сбить.

– Не ваша, Лев Романович, – я словно отмахиваюсь горящим факелом от двух хищников. Мечусь от одного к другому, а они окружают меня, уплотняя кольцо. – Мои три дня на раздумья еще не закончились. И далеко не факт, что вас устроит ответ, – ехидно подмигиваю ему.

От почти голливудской улыбки не остается и следа, а на лбу залегают морщинки. Царев опять становится мрачнее тучи.

– Что касается моих желаний, если они кого-то здесь волнуют, – перефразировав слова брата, продолжаю: – Я собираюсь закончить учебу. И параллельно буду работать у Валевского.