Он предложил мне контракт, и я согласилась. Это то, чего я по-настоящему хочу. А вы оба можете и дальше планировать свадьбу. Хоть с инопланетянином. Но без меня, – складываю губы бантиком и беспощадно кусаю щеки изнутри.

– Я тебе не помешаю строить карьеру. Наоборот. Все, что скажешь… И… – спохватывается Лев, не теряя надежды. Зачем-то похлопывает себя по внутреннему карману пиджака, как если бы искал там что-то.

– Стоп, – поднимаю ладонь, останавливая его. – Три дня, Лев Романович, истекают завтра. А пока что я вас провожу к выходу. И с Ромкой попрощаюсь, – добавляю тихо, с грустью.

Младшему львенку отказать будет сложнее. Как представлю его грустную мордашку – сердце лопается, разбрызгивая кровь.

– Отлично, – Алик бьет себя по бедрам, будто брюки оттряхивает. И достает телефон. – Вася, подойди и проконтролируй, чтобы наш гость ничего не выкинул, – недоверчиво сканирует Царева, а тот сжимает кулаки.

Все, брейк! Пора разводить их по разным углам ринга. Однако Вася появляется быстрее, чем я успеваю хоть что-то сказать или сделать. Буквально из-под земли вырастает.

– Да, Альберт Ильич, – орет так, что мы со Львом одновременно кривимся. Переигрывает наш секьюрити. Впрочем, с хозяином дома он всегда такой дерганый.

– Убери своего мордоворота, Альберт, это уже смешно, – пройдясь взглядом по охраннику, Царев закатывает глаза. Сложив руки на мощной груди, напрягает мышцы, на которых я невольно фокусируюсь. Так и тянет потрогать, но я кремень!

В следующую секунду Лев становится еще привлекательнее, потому что весь превращается в кусок рельефного мрамора. И только бездонные зрачки медленно, удивленно скользят опять на Васю. В завораживающих синих глазах мелькает тень узнавания.

– Кхм, так он ваш охранник? – короткий вопрос мгновенно выбивает из моей головы все пошлые фантазии. Потому что я вдруг вспоминаю, когда и где зверюга мог видеть водителя-амбала.

Надо было мне завести блокнотик и записывать туда каждое слово лжи, сказанное в панике. Хотя если учесть, сколько я лапши на уши Льву навешала, то и толстенной общей тетради будет мало.

– А-а, ой! – все, что могу выдать в свое оправдание. И посылаю ему самую милую и обезоруживающую улыбку, на которую только способна.

Глава 36

Лев

Моя боевая малышка. Совсем другая сейчас. Сознательная, взрослая. В отличие от «чуда в тряпках», у которого детство играло в одном месте. Мне и в роли простушки-дикарки она нравилась до умопомрачения, но теперь, когда я увидел еще одну ее ипостась, серьезную и целеустремленную, – влюбляюсь сильнее. Хотя, казалось бы, это невозможно.

Помешался без надежды на излечение. Наверняка со стороны я похож на одержимого маньяка. Неудивительно, что Альберт так отчаянно пытается избавить свою сестренку от меня. Боится за нее, наивную, чистую и маленькую. Но поздно.

Моя она. Без условностей. Я чувствую. Надо лишь дождаться, когда сама Алена это примет. Правда, я не отличаюсь терпением. Ни в бизнесе, ни в жизни. Привык спешить и все дела решать быстро. Поэтому и облажался.

– Вы оба можете и дальше планировать свадьбу. Хоть с инопланетянином. Но без меня, – чеканит внезапно повзрослевшая принцесса.

Стою перед ней, как нашкодивший мальчишка, и покорно выслушиваю упреки. Туманов недалеко от меня ушел: тоже растерялся и умолк. И только Валерия довольна, с гордостью наблюдает за Рапунцель.

Алена грозно говорит что-то, а я не могу скрыть улыбки.

Настоящая, открытая, словно обнажена передо мной. Четко знает, чего хочет. Пусть даже в этот список не вхожу я. Пока что… Выполню все желания, тогда, возможно, и для меня появится местечко в ее плотном графике.

– Стоп! Три дня, Лев Романович, истекают завтра.

Строгий тон, хлесткие слова, уверенный голос, казалось бы, должны пугать и отталкивать. А меня, наоборот, заводят. В совокупности с суровым воинственным лицом, обрамленным золотыми локонами, – это вовсе гремучий коктейль. Бьет сразу в голову, как абсент, лишает разума и горькой полынью разносится по венам. Я точно под градусом, не соображаю, что происходит.

Не замечаю, в какой момент рядом вырастает какой-то амбал. Что-то щелкает в мозгу, запуская калейдоскоп воспоминаний. А это случайно не тот женатый старик, с которым Алена в школу приезжала?

Милое, виноватое «ой» – убеждает меня в том, что я не обознался. А очаровательная улыбка обезоруживает. Окончательно сдаюсь, когда Рапунцель обходит стол и берет меня за руку.

– Так, я проведу Льва Романовича к машине, – называет меня официально, отчего я передергиваю плечами. Не такого обращения я ждал от невесты.

Но ее теплая ладонь, что сжимает мою, немного отвлекает. Перехватываю маленькую ручку, сплетая наши пальцы. Предупреждающе покашляв, Алена дергает меня и, как несмышленыша, тянет за собой к двери.

Да хоть на край света, принцесса.

– Леся, позовешь Рому? – не замедляя шага, на ходу раздает приказы. – Вася, на месте стой! – фыркает, когда охранник собирается увязаться за нами. И он испуганно моргает, не зная, кого слушаться.

– Аленушка, – Туманов, судя по тону, недоволен и грозен.

– Алик, если так беспокоишься, следи за нами по камерам. Ты же по всему двору их натыкал, – осекает брата, который встает с места. – А ты… – цедит, устремив на меня прищуренный взгляд. – Уф-ф! – фыркает, не находя подходящих слов. И ногтями впивается в тыльную сторону моей ладони.

– Как скажешь, принцесса, – машинально соглашаюсь.

Алена пыхтит и выпускает иголки, как раздраженный ежик, а потом буквально выталкивает меня из дома. Хлопает по груди, когда мы оказывается возле моего мазерати. Мельком замечаю, что на площадке у Тумановых припаркованы несколько итальянских автомобилей, и ухмыляюсь. Ясно. Богатую папину дочку не купишь и ничем не удивишь. Разве что искренностью и чувствами.

– Чего ты злишься, лгунья? – шепчу с улыбкой и обхватываю тонкую талию, фиксируя ее. Притягиваю Аленку чуть ближе, но не вплотную. Сохраняю небольшую дистанцию. Исключительно ради приличия.

– Я не шутила про камеры, – вздергивает бровки. Не нарисованные, а изящные, красиво изогнутые. – Алик все видит.

– И что мне будет, если я тебя поцелую? – играю с ней, потому что она и сама не против, хоть вида не подает. Воспитывает меня, наказывает за проявленную инициативу. Учит, что впредь я должен спрашивать ее мнения.

Но при этом… не отталкивает. Ковыряет лацканы пиджака пальчиками, нервно царапает грубую ткань ногтями.

– Пристрелит на месте, – часто дышит мне в подбородок. – А… Ты давно узнал, что я… это она? То есть… – путается, переживает, пока я млею от ее почти ласкового «ты».

Наклоняюсь к ней, слегка касаясь ее губ своими. Но не целую. С трудом сдерживаюсь.

– В тот день, когда ты контракт подбросила, – выдаю честно.

– Так ты его нашел? – с облегчением