– Я понимаю, что ты хочешь меня просто успокоить… Но дело в том, что Стелла очень ответственно относится к своей работе. И пропустить по какой-то незначительной причине свое выступление она, конечно, никогда не решится.

– Не возражаю, поскольку ты ее знаешь лучше, чем кто-либо другой. Но тем не менее поезжай домой и будь предельно внимательным и осторожным. А мне обязательно перезвони через двадцать минут. Иначе придется поднимать на ноги всю Москву.

В своем дворе Гордеев ничего подозрительного не заметил. Хотя что можно разглядеть в кромешной темноте. Не горела ни одна лампа на столбах освещения. Лишь под козырьками подъездов тускло светились закрашенные при очередном косметическом ремонте плафоны. Юрий взглянул на окна своей квартиры – они были темными. Пусто было и в подъезде.

Прислушавшись к тишине в ожидании хоть какого-нибудь подозрительного шума, но так ничего и не услышав, Гордеев нажал кнопку лифта. А когда кабина открылась перед ним, поднялся на два этажа выше своей квартиры, чтобы, спускаясь затем по лестнице, иметь хоть какое-то преимущество, если его в самом деле могли подстерегать у квартирной двери. Но и на его площадке было все нормально. А вот за дверью…

Он прильнул ухом к дверному замку, в котором было маленькое сквозное отверстие – для ключа, созданного местным, дворовым умельцем и названного им «секретным». Ключ этот был длинным и неудобным, поэтому и пользовался им Гордеев очень редко, лишь когда уезжал надолго и хотел создать видимость дополнительной охраны двери. Но сейчас, вслушиваясь в странные шорохи в квартире, он понял, что там кто-то находился. Но не рядом с дверью, а в комнате: шумок, похожий на шуршание подошв по полу, как бы доносился из глубины квартиры. Да, в ней кто-то определенно был. Однако света не зажигал, а сейчас, скорее всего, учинял в квартире осторожный обыск, наверняка подсвечивая себе фонариком. И если этот деятель увлечен своей работой, то он едва ли услышит осторожный поворот ключа.

Все дальнейшее происходило как в хорошем кино про шпионов. Осторожно провернув ключ в замке, Юрий без скрипа приотворил дверь, снова прислушался к внезапной тишине, потом резким движением кинул пальцы на выключатель – вспыхнул свет. А Гордеев распахнул дверь настежь и громко приказал – сам себе, естественно:

– Мужики, я первый! Держите дверь под прицелом!

Это он хотел создать у находившихся в квартире впечатление, что сюда ворвалось, защищая хозяина, как минимум отделение спецназа. Но все было спокойно и тихо, никто не отреагировал должным образом. Только большая серая тень с испуганным мяуканьем метнулась из комнаты в кухню.

– Твою мать! – уже ничего не стесняясь, едва ли не завопил Гордеев. – Кто не закрыл балконную дверь?! Сколько раз повторять!

Впрочем, ярость он с таким же успехом мог выплеснуть и на самого себя. Поди, сам и не закрыл, поскольку ночью было душно. А Стелла ни в чем не виновата, она вчера тут не ночевала. Хотя вполне могла заехать за чем-нибудь и днем. Нет, вряд ли, она бы позвонила.

– Ну ты даешь, Юрка, – раздался за его спиной грубый и явно нетрезвый голос. – Чего ты разорался? С бабой, что ль, чего не поделил?

Это сосед вышел на шум. Ну конечно, поддатый. А кот его так и норовит на чужой балкон проникнуть, ворюга.

– Ну опять твой котяра у меня обретается! Сколько можно просить тебя, Вася? Я из него однажды в самом деле шашлык сделаю!

– А где он? Я ж его, гада, весь вечер ищу!

– Иди на кухню, там он.

Шлепая тапочками, сосед побрел на кухню. Оттуда донесся его призывный голос, затем грохот упавшей табуретки, кошачий крик и короткий мат хозяина кота. Через мгновение Вася вышел, держа извивающегося кота за шкирку, которого он тут же с непереводимым проклятьем зашвырнул за свою дверь, а затем обернулся к Юрию.

– Ко мне никто не приходил? – опередил его вопросом Гордеев.

– Не-а, – помотал тот головой. – Юрок, а у тебя случайно… это… не найдется?

Гордеев понял суть не очень осмысленного вопроса и кивнул, скорее от облегчения, чем от прилива гостеприимства:

– Заходи, налью стаканчик.

– Вот за это наша тебе благодарность, сосед! – восхитился Вася и зашлепал прямиком на кухню.

Удалился он минут через десять. Гордеев облегченно закрыл за ним дверь, размышляя о том, что хороший сосед – это большая удача, и в глубине души смеясь над собственными страхами. Что-то он должен был еще срочно сделать…

Но тут его мысли прервал резкий телефонный звонок. Гордеев схватил грязновский мобильник и вспомнил. Но его опередил голос Дениса:

– Двадцать минут, между прочим, уже давно истекли!

– Да, прости. Со мной все в порядке.

– Ну считай, что тебе повезло: я не паникер, иначе бы…

– Извини, тут соседский кот хозяйничал, вот я и смотрю, все ли в порядке… Вроде в норме. Следов борьбы нет тоже. Нет, определенно все, кажется, спокойно, – говорил Юрий, обходя квартиру и прижимая трубку плечом к уху.

– Ну на нет и суда нет, – облегченно вздохнул Денис. – Тогда давай отложим все остальное до завтра. Кстати, ты автоответчик прослушал?

– Нет еще.

– Так чего ж тянешь-то? Немедленно прокрути и, если будет что, снова перезвони. Сон у меня уже пропал из-за тебя, так что можешь не стесняться.

Отключившись, Гордеев прокрутил пленку автоответчика и поставил на прослушивание. Звонков было много, но ни один, хотя бы приблизительно, не имел отношения к исчезновению Стеллы. Этот процесс стал уже утомлять Гордеева. Он вдруг почувствовал, что его клонит в сон. Да и пора бы. Выслушивая просьбы и советы, записанные на пленку, он неожиданно заметил торчащий из-под аппарата кончик белого картона. Юрий машинально вытащил… визитную карточку. Прочитав незнакомую ему фамилию, стал соображать, как она могла тут очутиться. Ни с каким Халябовым, а тем более с Сыном – именно так, с прописной буквы – он ни разу дел не имел. Но карточка тем не менее оказалась под телефонным аппаратом, куда сам Гордеев никогда ничего не запихивал. Каким образом? Снова перечитал: генеральный продюсер. Значит, шоу-бизнес? И вдруг сообразил: так это же наверняка Стелла, ее проблемы? Но когда она успела ее засунуть? Ничего нельзя было понять.

Записи между тем закончились, послышалось одно шипение. Гордеев отключил запись и снова поставил пленку на перемотку. Завтра с утра он собирался ее еще раз прослушать и записать себе в книжку те звонки, которые могли оказаться полезными.

Раздумывая, стоит ли звонить Денису и сообщать, что ничего существенного на пленке тоже нет, Гордеев стал раздеваться, чтобы перед сном принять душ. Но от этого занятия его отвлек новый телефонный звонок. Звонил, кстати, не мобильник, а домашний телефон. Кто мог ему звонить в такое слишком позднее время? Поднимать трубку или нет? Щелкнула автоматическая запись. И Юрий решил не мешать технике. Пусть тот, кто звонит, считает, что его нет дома. А если Стелла? Тогда ей будет достаточно сказать, что с ней все в порядке. Но, может быть, это ее похитители?