Расхвалив Платона Михайловича на все корки ипоняв, что он теперь мой, я задала основной вопрос, старательно прикидываясьэкзальтированной дурочкой:

– Ой, можно мне самой попробовать?

– Конечно, – умилился он, –давайте любую фамилию.

– Славин Виктор Сергеевич, 1969 годарождения.

– Так, – забормотал мужик, –пожалуйста, любуйтесь. «Осужден за убийство сроком на десять лет. Освобожден в1997 году, прописан у супруги по адресу Новореченская улица, дом 7, кв. 46,Москва».

Я глянула на экран. Безусловно, это он.

– Супруга? Как же так? Насколько яслышала, Виктор сел восемнадцатилетним юношей.

– Ну и что? – изумился собеседник.

– Так он холостой был, откуда жена вдругвзялась?

– Ничего особенного, – спокойнопояснил Платон Михайлович, – в деле полный ажур. Брак зарегистрирован вколонии в 1994 году, а жена занесена в дело, вот и она, Зоя Родионовна Коростелева,врач, коренная москвичка. Он освободился, и семья воссоединилась.

К Зое Романовне я отправилась тут же, незадумываясь над тем, о чем буду с ней разговаривать. Но дома никого не было.Старенькая лифтерша только развела руками:

– Что ты, детка, разве Зоенька станет втакой час на диване лежать? На работе она.

– А где она работает, не знаете?

Бабулька покачала головой, а потом вдругсообразила:

– У Вальки спроси, из 45-й, они дружат.Валя-то целый день дома, на биржу поставили, безработная она!

В 45-й квартире мне открыла симпатичнаяшатенка с приветливым лицом. Совершенно не удивившись визиту незнакомогочеловека, Валентина пояснила:

– Зоенька – хирург, великолепный врач,принимает сегодня в поликлинике на Дорогомиловской улице.

Я страшно обрадовалась. Надо же, как удобно,это рядом с Киевским вокзалом, побеседую с госпожой Коростелевой, куплю фруктыи отправлюсь в Алябьево.

Странное дело, но перед кабинетом ЗоиРодионовны не было ни одного человека. Я всунула голову внутрь и увиделаприятную блондинку с полным отсутствием макияжа на лице. Впрочем, из-заафриканской жары почти все москвички отказались от косметики. Широкоразрекламированная тональная пудра от Max Factor и помада производства Dior невыдерживают такой температуры и стекают с лица, превращая красавиц в чудовищ. Аможет, она вообще не признает косметику; встречаются такие дамы, считающие, чтоприрода и так создала их прекрасными.

– Вы ко мне? – не поднимая головы,поинтересовалась врач.

– Да.

– Садитесь.

Зоя Родионовна отложила ручку и спросила.

– Фамилия?

– Романова.

– Зина, поищи, – велела онамедсестре и снова повернулась ко мне: – На что жалуемся?

Моя ближайшая подруга Катюша, мать Кирюшки иСергея, хирург. И я знаю, что на каждого входящего в кабинет она смотрит так,как симпатичные скотчтерьеры на схему разделки говяжьей туши. Помните этурекламу? Две собачки спорят о том, какой кусок мяса самый вкусный, а потомпоявляется сеттер и рекомендует всем «Чаппи». Естественно, Катерина несобирается есть больного, она просто приглядывается, какую часть тела емуследует отсечь, чтобы человеку стало лучше.

– У этих хирургов только два методаборьбы с болезнью, – ехидничает иногда Сережка, – ампутация иусыпление.

Но Катерина не обижается и даже рассказываеттакой анекдот:

«Приходит мужчина к терапевту и чуть неплачет:

– Нос болит, отправился к хирургу, а тоти говорит: «Сейчас отрежем и забудем». Нельзя ли по-другому вылечить!

– Ох уж эти мне хирурги, – закачалголовой терапевт, – все бы им скальпелем поорудовать! Не волнуйтесь,голубчик, вот вам таблеточки, месяц попринимаете, нос сам и отвалится!»

– Вашей карточки нет, – заявиламедсестра.

– Я не записывалась.

– С острой болью идите в 15-йкабинет, – вежливо, но твердо заявила Зоя Родионовна и опять уткнулась вбумаги.

– У меня к вам личное дело.

– Какое? – опять не поднимая головы,осведомилась Коростелева. – Бюллетень могу дать только на три дня.

– Нет, спасибо, он мне не нужен. Скажите,где Виктор?

– Какой Виктор? – вздрогнула врач.

– Виктор Сергеевич Славин, 1969 года рождения, –тихо сказала я.

Зоя Родионовна мельком посмотрела в окно,потом быстро пробормотала:

– Зиночка, сделай милость, отнесикарточки в регистратуру, уже три часа, прием окончен, да расставь их сама поместам.

Пришлось сгорающей от любопытства медсестревзять стопку книжечек и удалиться.

Зоя Родионовна серьезно посмотрела на меня инеожиданно спросила:

– Вы из милиции?

– Отчего вы так решили?

– Как правило, сотрудникиправоохранительных органов так разговаривают. Называют имя, отчество, фамилию иобязательно год рождения. Витюша что-то натворил?

– Мне просто надо его отыскать, ничегострашного не случилось, – попыталась я успокоить Коростелеву.

– Надеюсь, вы говорите правду, –вздохнула женщина, – Витя и так уже настрадался, отсидел ни за что.

– Он убил человека.

– Насильника!

– А что, это дает право уничтожить егобез суда и следствия?

Зоя Родионовна рассердилась:

– Та история препротивная! Девчонка…

– Знаю, – отмахнулась я, – ондумал, что спасает Соню, только несчастного мужика все равно лишил жизни.Насколько я понимаю, ни за что. Парочка просто мирно предавалась любовнымутехам, когда Витя влетел в подвал и схватился за железку.

– Ужасная, трагическая ошибка, –прошептала доктор.

Тут дверь кабинета распахнулась, тяжелоотдуваясь, вошла толстая бабища в белом халате, грохнула на стол большую стопкупухлых историй болезни и пробасила:

– Ой, жара невозможная, думала, тапкиотброшу. Народу в коридоре, жуть! Зоечка, вы закончили? А то мне пора приемначинать!

– Да, да, конечно, ЕвгенияМихайловна, – ответила хирург и торопливо собрала сумочку.