Я дождалась ее в коридоре и взяла под руку:

– Мы не договорили.

– Здесь лучше не надо, – тревожнооглянулась хирург, – народу полно. Пошли в «Макдоналдс».

В кафе мы поднялись на второй этаж и забилисьв самый угол. Администрация не экономила на электричестве, и кондиционерработал на всю мощь, было даже прохладно.

– Зачем вам Витя? – настаивала ЗояРодионовна. – Он безобидный, как бабочка-капустница.

Я не стала ей объяснять, что это насекомое,портящее урожай, весьма вредное, а просто спросила:

– Он на работе?

Коростелева пожала плечами:

– Не знаю.

– Как это? Он же ваш муж.

– Был, мы уже год не живем вместе, норазвод не оформляли.

Ну ничего себе, вот и надейся после этого накомпьютер! Да эта идиотская консервная банка регистрирует только официальнуюинформацию. Стоит людям просто разъехаться – и тю-тю уголовничек. Теперьпонятно, отчего у нас в стране такой уровень преступности!

– Где он живет?

Зоя дернула красивым пухлым плечом:

– Понятия не имею.

Я посмотрела в ее широко расставленные кариеглаза и четко произнесла:

– Виктор – убийца, за последний месяц онлишил жизни по крайней мере четырех человек.

Лицо Зои сравнялась цветом с белой стеной:

– Кого… кого он убил?

– Академика Вячеслава Сергеевича Славина,между прочим, своего отца, незадачливую актрисочку Елену Яковлеву, секретаршуЛену и мальчика Павлика. Думаю, следующая – вы.

– Почему? – прошептала ЗояРодионовна.

– Потому что вы единственный человек, накоторого могут выйти сотрудники милиции в поисках Витюши. И вам лучшепо-быстрому сообщить его адрес и вообще все, что про него знаете!

– Я познакомилась с ним в исправительнойколонии, – быстро начала Зоя.

Она явно перепугалась и теперь торопиласьпоскорей вывалить информацию.

В 1992 году она начинала карьеру хирурга ибыла отправлена в командировку на зону. Главное управление исполнениянаказаний, ГУИН, практикует такую вещь: раз в год зону обязательно посещаетврач, узкий специалист. Постоянно работающие в медпунктах фельдшерицы, ксожалению, не обладают высокой квалификацией. Впрочем, перебинтовать палец,дать полтаблетки анальгина и измерить температуру они в состоянии. Конечно,если зэк начнет совсем загибаться, например, от инфаркта или приступааппендицита, его в конце концов отправят в больницу, но не во всякую, а тольков такую, где есть специально оборудованная палата с решетками на окнах.Впрочем, кое-где на зонах имеются свои больнички. Там, где сидел Славин, какраз и была такая. Виктору повезло, в пятницу он сильно подвернул ногу, а впонедельник явилась из столицы Зоя Родионовна, вооруженная нужным инструментоми кое-какими лекарствами.

Славин попал к ней на прием только в среду, иКоростелева, успевшая насмотреться за два дня работы на местную тусовку, былаприятно удивлена. Витя разговаривал тихо, и речь его была вполне интеллигентна,на теле не было никаких наколок, и он больше походил на молодого преподавателя,чем на уголовника, осужденного за убийство.

Надо сказать, что Иннокентий, следователь,который вел дело Славина, расстарался изо всех сил, пошептался с кем надо, иВитя попал сначала в очень хорошую колонию, а потом в образцовую.

Начальник колонии, хозяин по-местному,основательный полковник с крестьянской закваской, пытался, как мог, устроитьбыт своего контингента. На ферме подрастали свинки, превращавшиеся потом вкотлеты, суп и колбасу, работали пекарня и крохотный цех по выпуску макарон.Словом, это было то редкое место, где зэки не голодали. Еще существовалафабрика по изготовлению мебели, и все местное начальство, впрочем и «шишки» изсоседних городов, заказывали здесь кровати и стулья. Хозяйственный полковникпонимал, что на свободе быстрее устроится на работу тот, кто имеет хорошуюпрофессию, поэтому он ухитрился договориться с институтом в городе Касимове.Тамошние преподаватели давали заключенным задания, присылали литературу иприезжали принимать экзамены. Расплачиваться с ними деньгами полковник не мог,но добротно сделанные мебельные гарнитуры украшали квартиры профессуры. К томуже Касимов находился очень близко от колонии, в которой имелась великолепнаяавтомастерская. Преподавательские машины чинили в ней особенно тщательно.Словом, это было удивительное место, где никого не опускали и не били.

Но Зоя Родионовна, первый раз столкнувшаяся сисправительной системой, искренне думала, что все зоны такие.

Витя понравился ей чрезвычайно, и онанесколько раз зазывала парня в кабинет, якобы на перевязку. Необычный зэкзапросто рассуждал о Шекспире, цитировал Андрея Белого и не путал Ван Гога сГогеном. К тому же Коростелева узнала, что срок у Славина большой и он успелуже отучиться на механико-математическом факультете, получить диплом и сновапойти на занятия, на этот раз выбор пал на экономику.

Уже перед самым отъездом к хирургу запросилсяна прием Николаев Иван Михайлович. Зоя Родионовна к этому времени немногоразобралась в обстановке и была в курсе того, что щуплый, похожий на подросткаИван на самом деле «смотрящий» на зоне и его слово значит не меньше хозяйского.

Иван Михайлович, пытаясь старательно говоритьна обычном языке, начал втолковывать Коростелевой:

– Ты это, в общем, не обижай Ботаника.

– Кого? – не поняла Зоенька.

– Витьку, – пояснил Иван, –кликуха у него такая, Ботаник. Ему совсем кранты. Ни дачек, то есть передач, нигрева, еды, по-твоему. Корынка не пишет.

– Кто?

– Корынка, ну мать, и вообще он сюда подури влип, за десять лет наблатыкаться не смог. По фене не ботает, паровозомпошел, косяка напорол из-за профурсетки, вот рога и намочил, стебанутый, однимсловом. Ты в Москву свалишь, а он со своим червонцем на шконке останется,усекла?

– Нет, – совершенно честнопризналась растерянная Коростелева, – почти ни слова не поняла, то есть неусекла!

– Охо-хо, – пробормотал ИванМихайлович. – Ну слушай, попробую попроще побалакать. Сел Ботаник пособственной глупости…

Зоя Родионовна внимательно слушала«смотрящего». Она была еще очень молода, ей недавно исполнилось двадцатьвосемь, и история, рассказанная Иваном, поразила ее до глубины души. Неужелиеще есть люди на свете, готовые ради сохранения девичьей чести сесть на нары натакой безумно долгий срок?