Но какими бы врагами они с герцогом не были, все же сумели договориться. Знать бы еще о чем. Я дергалась, ища ответы, и делалась еще более неуправляемой.

Моя нечастная бабушка плакала и ругала родителей, которые оставили на нее, старую, свое неразумное чадо. Я стыдилась и творила еще большие глупости. Дошло до того, что Елена Сергеевна прислала психиатра.

– Я думаю, это последствия стресса, – так и не сумев толком разговорить меня, он нашел благодарного собеседника в лице бабушки. – С ней ведь недавно произошло нечто экстраординарное?

Бабушка поправила очки.

– Она велосипедный шлем потеряла, – и с надеждой посмотрела на доктора.

– Да, – кивнула я, обрадовавшись хоть какой–то подсказке. Нельзя же рассказывать психиатру о странных тварях, темной магии и порталах. – Это из–за него. Бабушка подарила на день рождения, а я потеряла.

– Сильное чувство вины, конечно, способно сделаться толчком, – в глазах врача светилось сомнение.

– Но я ее не ругала. Так, немножко, – бабушка виновато мяла ладони. – Хотела купить другой, а она отказалась.

– Он был любимы–и–и–ий, – я вновь кинулась в слезы.

– Видите, – бабушка удрученно всплеснула руками.

– Трудности переходного периода, – вздохнул доктор и выписал успокоительные средства.

***

– Ань, идешь?

– Сейчас, раковину только вытру.

Бабушка, чтобы я не пропустила ни слова, сделала телевизор еще громче.

Я скептически скривилась, услышав, как ведущий перечисляет имена представительниц древних родов, могущих составить партию какому–то неизвестному прежде европейскому писателю, восстановившему знатное имя. Захудалый род вновь обрел статус после того, как обрушившийся потолок в одной из комнат родового замка явил клад, спрятанный еще в средние века.

– Господи, везет же людям, – бабушка любила комментировать, – у нас, если потолок обрушится, в лучшем случае Пашка–алкоголик на шею сядет.

Я чуть не подавилась от смеха яблочным пирогом, который торопливо жевала. По заведенному порядку есть мы могли только на кухне, в зал с едой ни–ни.

Ведущий меж тем расхваливал знатока средневековья, издавшего роман о рыцарях тайного ордена и его крахе. Как бы они ни были могущественны, оказались бессильны против эпидемии. А опирался писатель на найденные вместе с кладом древние рукописи, созданные на неизвестном прежде языке. Но ученые сумели их расшифровать и выяснили, что причиной смертельной заразы сделались перелетные птицы.

«Ничто не ново под луной», – подумала я и, дожевав, налила себе чай.

– Ань, слышишь, говорят, что писатель ищет невесту. Повезет же кому–то. И собой хорош, и богат.

– Бабуль, мы в пролете. Такие принцы редко женятся на чужих. Из близкого круга подберут. Или актрису какую–нибудь американскую. Возможно даже африканских кровей. Сейчас кругом толерантность.

– Во–во, глянь. Его показывает. Книжку в руках держит и улыбается. А хорош–ш–ш!

– Как книжка–то называется? – я отставила чашку и поднялась

– Ой, сейчас вспомню, говорили ведь. На самой книжке не по нашему написано. Кажется, «Хроники герцога Э». И почему Э? Что такое Э? Аня, ты что там разбила? Аня?

Весь мир за моей спиной рушился. Падали стулья, сдвигались в сторону столы, крошились на осколки чашки, но я не оглядывалась. Я летела, чтобы увидеть того, кто написал хроники. Мои хроники.

С экрана мне улыбался дюк Э.

– Елена, приезжай, – кричала в трубку бабушка, – у Аньки опять припадок. Она уже час то плачет, то смеется.

Елена Сергеевна и бабушка отошли от моей кровати на цыпочках. Чтобы не слышать их причитаний, я сделала вид, что сплю.

Эльбер в моем мире. Я не поверила бы, посчитала, что европейский писатель просто похож на герцога, если бы не название книги. А я даже не выяснила его имени. Гремя водой, не слушала, а бабушка, как ни тужилась, не вспомнила. Интернет тоже не помог. Я исступленно переключала каналы, пытаясь поймать повтор, но все мои попытки оказались безрезультатны.

Я все еще лежала, думая о дюке Э, затаенно радуясь, что он на одной со мной планете, как в дверь позвонили. Щелкнул замок, бабушка с кем–то переговорила. Дальнейшее заставило меня напрячься: бабушка не шаркала, как обычно, а бежала. Бежала в мою комнату, чтобы принести благую весть.

Я испуганно соскочила с кровати, когда она с порога радостно закричала:

– Аня, твой шлем нашелся!

И протянула мой родной, мой любимый велосипедный шлем. Но я не взяла его. Оставив за спиной удивленную бабушку, обогнув на скорости не менее удивленную Елену Сергеевну, я летела к двери, за которой все еще ждал курьер. Я собралась пытать его, чтобы узнать, кто отправитель посылки, но… передумала.

Мне сунули в руки тяжеленный букет чайных роз.

– Вам еще конверт. Распишитесь.

– Аня, от кого цветы? – бабушка утопила лицо в нежных лепестках, я же, поставив на планшете закорючку, торопливо распечатывала тонкий конверт.

В который раз убеждаюсь, что я не нормальная. Все люди начинают читать письма с начала, я же вертела лист, ища конец послания. Увидев знакомую размашистую подпись, выдохнула.

– От герцога Э.

– Шуточки у тебя, – бабушка переглянулась с подоспевшей Еленой Сергеевной.

– Поставьте цветы в воду. Я потом все расскажу.

Я закрыла дверь в свою комнату на защелку, лихорадочно нащупала кнопку настольной лампы и дрожащими руками расправила листок.

Письмо не начиналось с традиционного приветствия. Никаких «здравствуй, моя дорогая девочка» или «привет, любимая». Сердце мое сжалось. А вдруг это извинение? Что–то типа вроде:

«Прости. Да, я на Земле. Но здесь я вовсе не из–за тебя. Так сложилось. Эривер болен, Рогуверд полон заразы, а Земля оказалась вполне подходящей для достойной жизни. Да, я не машу больше мечом, теперь в моей руке перо. Но собранные в чужих мирах богатства и здесь позволили быть в рядах элиты. Поэтому не обессудь. Вспомни, кто я и кто ты. А насчет хроник не переживай. Как только получу первый гонорар, тут же поделюсь с тобой. Не обижайся, я не нашел иного способа легализовать награбленное золото. А женившись на дворянке, я и вовсе заделаюсь на Западе своим. Прости и прощай!»

Память тут же услужливо подсунула доказательство. В передаче ведущий во всеуслышание заявил, что писатель ищет невесту. За его рукой и сердцем выстроилась целая очередь знатных барышень и американских актрисулек.

Нет, я все–таки трусиха. Вместо того, чтобы читать, выдумываю всякие страсти. Обругав себя, я взяла письмо в руки.

Итак, приветствие отсутствовало. Но то, что я прочла потом, напрочь смело все пустые мысли. О, милый, милый дюк Э!