— Федор, что ты знаешь о «моем» покойнике? Ну расскажи, тыже обещал!

Он и вправду обещал.

— Георгий Буев, сорок один год, бывший «афганец», танкист.Карьеру начал в восемьдесят шестом году в Ярославле. Ходил под тогдашнимместным авторитетом, потом выбился к нему в доверенные лица и стал правойрукой. Кличка Чума. Убивал с особым шиком, так сказать, почерк у него был свой— точно в сердце и точно между глаз. На труп листочек прилаживал, на листочкецитатка из «Пира во время чумы», каждый раз разная. Говорят, что, если у неголисточка с собой не было, он казни откладывал, не мог традицию нарушить. Оченьревностно к делу относился.

— Господи помилуй, — пробормотала Марина.

Почему-то ей стало стыдно, что она лежит голая рядом сФедором Тучковым и слушает такие ужасные вещи, и пришлось до подбородканатянуть на себя одеяло.

— Он был уважаемый человек, наш Георгий Буев, — продолжалТучков Четвертый как ни в чем не бывало. — Когда времена стали не такимидикими, он во власть подался. В депутаты пробился легко, а потом губернатор егопоприжал. От суда он уехал в Штаты…

— Как в Штаты?!

— А что?

— Там же проблемы с визами!

— Где проблемы?

— Разве бандит может получить американскую визу?!

— Кто угодно может получить американскую визу.

— Да сколько громких случаев было, когда посольствоотказывало в визе кому-нибудь. Вон хоть Кобзону!

— Маруся, — морщась, сказал Федор Тучков, — девочка моя. Тыповторяешь чужие глупости. Кобзону, может, и отказали. Кобзон Америку видал вгробу, ему и здесь тепло и приятно. А кому надо уехать, тот обязательно уедет!

— И он уехал?

— Кобзон?

— Твой Чуев!

— Ах, Чуев!.. Ну, он не то чтобы совсем уехал, но живеттеперь там, да. Сюда наезжает, все больше когда мы его приглашаем.

Марина чуть не упала в обморок.

— Вы?! Вы приглашаете убийцу и бандита?! Чтобы он из Америкиприехал к нам?! И здесь вы его не арестовываете и не тащите в суд, а назначаетеему свидания в дорогих санаториях?!

— Примерно так.

— Но зачем?!

— Он мой осведомитель, — сказал Федор Тучков. и Маринепоказалось, что она слышит первоклассную мужскую гордость в его голосе. — ВАмерике он то, что называется «русской мафией». Игорный бизнес, проститутки,наркота, подержанные машины. Он там не последний человек, а для моей работы этоважно.

— Ты его… завербовал, да?

— Нет. Я ему пригрозил.

— Чем?

— Сказал, что посажу. И не в Матросскую Тишину, а вЯрославский СИЗО. Конечно, он уверял меня, что мы ничего не докажем, и былправ. Мы никогда и ничего не докажем, но губернатор теперь как бы непризнается, что это его бывший лучший друг и правая рука. То ли стесняется, толи еще что похуже, понимаешь? Поэтому в Ярославском СИЗО, хоть у насдоказательств никаких нету, нашего друга Чуева в два счета завалят.

— Кто… завалит?

— Желающих полно, — сухо сказал Федор Тучков. — У кого-тодети под стрельбу попали. Из школы шли, а тут Чума с кем-то по-крупномуразбирался. Трое погибло. Заложника однажды взяли, мальчишку лет пяти,наверное. Отец денег в срок не принес за свою заправку. Ну, отец деньги нашел,а мальчишку убили — чтобы впредь никто платежи не задерживал. Все по-серьезномучтобы было, понимаешь?

— Ужас, — пробормотала Марина. — Ужас, ужас.

Ее «приключение» неожиданно и болезненно повзрослело, стало«уголовным делом», а не детективной историей.

— Я хотел бы знать, кто его казнил, — продолжал Федор Тучковзадумчиво. — Я приехал в тот же день, что и ты со своей дурацкой шляпой. Егоказнили накануне вечером. Кто? Никто из санатория не уезжал, значит, убийца всееще здесь. Я хотел бы знать, кто это.

— Почему ты так говоришь — казнили?

— Потому что это не обычное убийство. Его не застрелили, аутопили в вонючей воде, да еще руки привязали, чтобы не всплыл. Это такаяместь, Марина, я тебе точно говорю.

— А Вадим?

— По прошлым чуевским делам он не проходил, я всех помнюболее или менее точно. Ну, может быть, кроме самых мелких сошек — подай,принеси, поди вон.

— А Оленька? Помнишь, Элеонора мне говорила возле корта, чтоОленьке что-то такое показалось в магазине?

— Не знаю, — признался Тучков.

— А Павлик с пистолетом? А Вероника? Выходит, никто никогоне шантажировал?

— Я не знаю!

— Они могли быть не связаны с твоим Чуевым!

— Кто-то прикончил Вадима очень странным способом.

— Каким?

Федор Тучков приподнялся на локте и посмотрел на неевнимательно.

— Ты не догадалась?

— Н-нет. А должна была?

— Ну, конечно. Мы же нашли железку.

— Ну и что?! Это просто железка!

— Это не просто железка, Маруся.

— Не называй меня Марусей!

Тучков Четвертый поцеловал ее продолжительным поцелуем,потом решительно откинул одеяло — Марине моментально стало холодно — иподнялся. Совершенно голый, рельефный, кое-где покрытый шерстью мужчина эпохиВозрождения.

Марина никогда раньше не видела голых мужчин, тем более —эпохи Возрождения. Поэтому она немедленно уставилась на него во все глаза.

— Что ты смотришь?

— Я не смотрю.

— Смотришь.

— Что у тебя за пластинки на шее?

— Это такая традиция. На случай, если ранят или убьют.Группа крови, резус, порядковый номер. Видишь циферки?

— Хорошая традиция, — пробормотала Марина.

— Такая.

— Зачем ты их носишь? Ты участвуешь в боевых операциях?

— Нет! Я не участвую в боевых операциях! — Он зашел в ваннуюи кричал оттуда. — Я работаю в разведке, а не в группе «Альфа».

— А раньше участвовал?

— Что?..

Вода шумела, и он не слышал, наверное, а может,прикидывался, что не слышит, сразу невозможно было понять.