— Только те, которые обращены в мой адрес, — ответил он, моргнув своими синими глазищами.

Я подзависла, вспоминая все, о чем думала последнюю неделю. Анализировала, что из этого могло напрямую касаться Матея. На поверку оказалось много, причем такого… несколько интимного. Размышляя, я не заметила, как сжала пальцы на его загривке сильнее, чем следовало бы. Очнулась, только когда он начал полузадушенно кряхтеть.

— Марусь, — прохрипел он, после того как я отпустила его шкурку и извинилась. — Я никогда не прочитаю те твои мысли, которые ты не хотела бы мне доверить! Клянусь! — и смотрит на меня такими честными глазами.

А я молчу… ибо думаю. Думаю о поцелуе у озера, о своих тогдашних невысказанных желаниях, которые кое-кто все-таки исполнил… И по тому, как меняется взгляд Матея, от серьезного до игривого, я понимаю, что сейчас мыслю именно в его адрес. И он все это… как бы… слышит.

Глухо застонав от досады, я сползла вниз и накрыла голову одеялом. Это катастрофа!

— Марусь? — он попытался поддеть лапой кончик одеяла. — Ты чего?

Ничего. Я сгораю со стыда.

— Совершенно зря! — ёшкин ты кот, и это я для него подумала, что ли? — Между прочим, ты тоже можешь читать мои мысли…

— Правда? — я резко сбросила с себя одеяло и повернулась к нему. — А это еще почему?

Матей вздохнул, покосился на мою левую руку и попросил:

— А давай я тебе завтра об этом расскажу? При свете дня и в другом обличье…

— Отсутствие света мне не мешает. А облик ты и сменить можешь! — фыркнула я.

Матей многозначительно хмыкнул и посмотрел мне в глаза. «Ты уверена, что прямо сейчас готова увидеть меня… в чем мать родила?» — отчетливо услышала в голове его голос и почувствовала, что заливаюсь краской. Об этой особенности оборота я почему-то не подумала. Могла бы подумать, ведь видела, как это делает Мелани, но не подумала.

— Э-э… а почему ты мне не можешь так рассказать? — решила поскорее перевести стрелки, пока в голову не полезли совершенно неуместные мысли, связанные с абсолютной обнаженностью после смены облика.

— Могу… — Матей поморщился. На кошачьем лице это смотрелось несколько кумедно. — Но будет лучше, если я сделаю это, будучи человеком. Мммррр? — таким образом испросив моего согласия, он ткнулся пушистой макушкой мне в ладонь.

— Хорррошо, — медленно произнесла я, нарочно растягивая букву «р». — Но тогда… — я мстительно прищурилась и притянула его к себе, — я буду тебя тискать до утра!

— Тискай, — обреченно согласился Матей и прикрыл глаза, изображая из себя мученика. Вот только мордашка так и расплылась в предвкушающей улыбке. Ну, держись, кошак!

Магнатерра. Эния

Спешное возвращение на Магнатерру немного спутало мне все карты, в результате я так и не успела поговорить со своей жрицей и поставить ее в известность о приобретенном статусе. Да много чего не успела, хорошо хоть в последний момент вспомнила, что Матей просил избавить Марусю от аллергии на тушь.

Конечно, причины спешки были вескими. Мой друг всерьез опасался, что Лайму могут украсть еще раз. Подробностей он мне сообщить не успел или не захотел, только упомянул, что ему все-таки удалось астрально посетить пиратский корабль и все выводы имеют под собой основания. Я и сама чувствовала, что там на Магнатерре, Лайма неплохо проводит время и явно не одна. С котом этим своим бродяжным, как Маруся выразилась. И если честно, благоразумием ее действия совсем не отличались. О благоразумии Бродяги я вообще молчу. Он у нас изначально безбашенный. Так что надо за ними приглядеть.

Именно с такой мыслью я шагнула в межмировой портал, который Матей открыл специально для меня в одном из подсобных помещений аэропорта. Не слишком удобно, но другого выхода у нас не было. Девочки захотели проводить меня на самолет и пришлось на ходу придумывать эту схему. Магнатерра встретила ароматом цветов и теплыми лучами заходящего солнца. С момента возвращения сюда Лаймы прошло уже больше суток. Время здесь все еще текло аналогично адельтеррскому, как и обещала Магна. Я немного постояла под дубом, пытаясь определить местонахождение своей цацы и, наконец двинулась в нужном направлении. Но не успела сделать и пары шагов, как меня заключили в жаркие объятия.

— Привет, красавица! Я соскучился! — выпалил Бродяга и потянулся ко мне с явным намерением поцеловать.

— Э-э! — я упреждающе уперлась ладошками ему в грудь. Сильный-то какой, не сдвинуть!

— Киса, ты чего? — удивился он и, оставив попытки дотянуться до моих губ, легко поцеловал в кончик носа.

Та-ак! Меня-то не было всего ничего, а у них уже до поцелуев дошло!

— Я не киса! — рявкнула я и попыталась отпихнуть его.

— Я заметил, — с эдаким толстым намеком отозвался он и только крепче прижал меня к себе. Вот же!

— Бродяга! — серьезно начала я. — Ты не за ту меня принимаешь!

— Не бойся, я тебя принимаю исключительно за ту, кем ты в данный момент являешься! — с этими словами он склонил голову и принялся покрывать поцелуями мою шею, постепенно спускаясь к ключице.

— Ррр… прекрати, ты совершаешь ошибку! — простонала я. Получилось как-то неубедительно. Потому что сложно сохранять самообладание, когда тебя так нежно целуют. Но ведь он думает, что я — Лайма!

— Неужели? — шепнул Бродяга и я поняла, что надо это как-то остановить! Немедленно! Иначе…

И не придумала ничего лучше, как принять свой кошачий облик. Оттолкнулась от него всеми четырьмя лапами и отпрыгнула на ближайшую ветку.

— Э-э… — парень ошарашенно смотрел то на меня, то на мою одежду, которая осталась у него в руках. — Ника?

— А я тебе о чем! — прошипела я.

— Лайме не говори, — произнес он через минуту. И елки-палки, просьбой это не прозвучало! Я смерила его изучающим взглядом и, позволив себе усмехнуться, промолчала. — Не скажешь? — а вот это уже вопрос, не умоляющий, конечно, но беспокойства в голосе добавилось. Я не торопилась, размышляя, стоит ли ему говорить, что Лайма и так уже знает о том, что он нас немного перепутал или пока пощадить парня. Вон как разволновался, ноздри раздуваются, кулаки сжимаются, того и гляди порвет мои вещи.

— Послушай, — начала я, вольготно развалившись на ветке и слегка помахивая хвостом. — Скажу я ей или не скажу, на самом деле не так уж и важно. Тебе надо учиться нас различать.

— Знать бы еще как! — фыркнул он и ощутимо расслабился. — В человеческом облике вы даже пахнете одинаково…

Я уж было хотела поведать ему самую главную тайну, но наш разговор прервался появлением Лаймы. Она с разбегу вскарабкалась на него со спины и, использовав как трамплин, перепрыгнула на ветку, приземлившись рядом со мной.

— Привет! — шепнула она мне, ткнувшись носом в щеку. Затем улеглась, зеркально скопировав мою позу, одарила Бродягу кокетливым взглядом и, как бы между делом поинтересовалась: — Сказать ему, что ли?