— Нет, Маруся, никакого гипноза, — Матей грустно покачал головой и добавил: — Мы с тобой действительно гуляли по берегу озера, где и росли эти ромашки.

— Но… как? — растерянно выдохнула я. Я бы и хотела ему не поверить, но факты, факты — вещь упрямая. Вспоминались детали, микроскопические доказательства в пользу того, что все произошло в реальности. Только в голове это никак не укладывалось.

— Переместились в пространстве и времени… — глухо ответил он на вопрос и как будто съежился весь, ожидая моей реакции.

— Кто ты, Матей? — прошептала я резко осипшим голосом.

— Бог, — просто сказал он.

— Бог? — переспросила я и отчего-то разозлилась. Может потому, что совсем не рассчитывала услышать такое. Да что он мне тут лапшу на уши вешает, в конце концов! От скромности точно не помрет! Ишь, какое самомнение! Бог он, ага! — Какой еще Бог? — взвизгнула я.

— Науки. Обыкновенный Бог науки.

Я истерически расхохоталась. Нет, вы посмотрите на него! Бог науки!

— Если ты Бог науки, тогда я… я… ведьма! — очень сильно хотелось в тон ему сказать «Богиня», но никакого второго слова на ум не приходило, Богиней чего я могла бы быть, да и не считала я себя никогда Богиней. У меня все нормально с самооценкой, в отличие от некоторых. И я выпалила первое, с чем согласилось мое внутреннее я. Впрочем, ведьмой я себя тоже назвать не могла, скорее уж экстрасенсом, даже не слишком сильным…

— Вообще-то ты — ведьма и есть, — абсолютно серьезно сказал Матей и подарил мне немного снисходительный взгляд.

— Ну уж нет! — окончательно разъярилась я. — Я не ведьма, ты — не Бог, и все это какой-то дурацкий розыгрыш! Только я не пойму, зачем тебе все это нужно, Матей! Ведь я тебе верила! Ведь я… — гневные слова исчерпались и я закусила губу, стараясь не расплакаться. Как он мог со мной так поступить? Почему врал?

— Я тебе не врал, — твердо произнес он. — И я это докажу! — с этими словами он в один миг преодолел разделявшее нас расстояние и схватил меня за запястья, я пыталась вырваться, но куда там, меня притянули к себе и… А вот дальше у меня закружилась голова, показалось, что пол резко ушел из-под ног и мы куда-то падаем. Длилось это недолго. Стоило мне зажмуриться, как ощущение твердой основы под ногами вернулось.

— Отпусти меня немедленно! — завопила я, резко открывая глаза. По инерции еще оттолкнула Матея от себя и замолчала, удивленно озираясь по сторонам. Мы стояли совсем в другом месте! Это был холл какого-то большого дома, я бы даже сказала, особняка.

— Добро пожаловать на мою родную планету, Маруся, — как в тумане донесся до меня голос Матея. Он говорил что-то еще, рассказывал, обрывки фраз проникали в мое сознание, постепенно выстраиваясь в сложную мозаику, дополняемую моими собственными выводами. Я почти не слушала его, я просто стояла, уставившись на портрет, который самым первым попался мне на глаза и прочно завладел вниманием. На нем была изображена семейная пара с двумя детьми. Молодая, красивая женщина с немного вьющимися волосами каштанового цвета счастливо улыбалась мне с картины. Мужчина стоял чуть позади и приобнимал супругу за талию, положив голову ей на плечо. Его светло-соломенные пряди ниспадали вниз, переплетаясь с ее каштановыми. Даже на этом портрете было видно, что эти двое души в друг друге не чают. На переднем плане стояли их дети. Мальчик и девочка примерно одного возраста. В момент написания картины им кажется было лет по двенадцать. Девочка удалась в папу, а мальчик, как водится, был больше похож на маму. Почему меня так поразило изображение этой семьи? Да потому что я знала эту женщину и мужа ее тоже видела однажды. И с мальчиком их встречалась… года три назад. Это была Диана, мамина подруга, она часто бывала у нас, Мелани ей даже своего котенка доверила… А однажды она приехала с друзьями и среди них был ее будущий муж. Я помню его. Он мне тогда еще фокусы показывал. Было это семь лет назад. И насколько я помню, на тот момент у Дианы не было детей, как нет и сейчас. Откуда же они тогда появились? И как я могла три года назад встретить двенадцатилетнего Матея (в том, что картине именно он, я не сомневалась), если ему сейчас двадцать один? Мозг отчаянно буксовал от этих вопросов, я хмурилась и кусала губы, но очередная фраза Матея, долетевшая до меня, поставила все на свои места:

— … между Землей и Адельтеррой прогрессивная временная разница. На Земле проходит час, на Адельтерре — три…

— Мама знала? — уточнила я, не поворачивая головы. Хотя к чему этот вопрос? Конечно, знала! Диана ее лучшая подруга, они и сейчас часто видятся… Как она могла не знать?

— Спроси у нее сама, — ответил мне Матей и это стало последней каплей. Слезы хлынули из глаз помимо моей воли.

— Мне все врали! — прошептала я. Как же это больно, оказывается, когда тебе врут самые близкие люди. Скрывают, не договаривают, не доверяют.

— Маруся… — мое имя из его уст прозвучало ласково, тепло, утешающе. Он, кажется, хотел подойти ко мне и обнять, но я почувствовала движение за спиной и резко развернулась.

— Мне все врали! — повторила я, глядя на него широко раскрытыми глазами и не обращая никакого внимания на стекающие по щекам слезы.

— Врать и не договаривать — не одно и то же, — тихо произнес он, как будто и сам не очень-то верил в истинность этого утверждения.

— Может… но от этого не легче, — горько проговорила я и попятилась. Уйти, уйти отсюда! Сейчас же! Не видеть его, не слышать. Не хочу! Где-то позади меня дверь, до нее всего два шага… я не слишком отдавала себе отчет в своих поступках. Бежать — не самое умное, что я могла сделать, но именно этого хотело мое сердце. Побыть в одиночестве. Просто побыть в одиночестве… С дверью не пришлось долго возиться — она открывалась наружу и, слегка толкнув ее бедром, я буквально вывалилась на порог. В лицо дохнуло ночной свежестью, я сбежала вниз по ступеням и, не долго думая, помчалась вперед по дорожке, которая вела к воротам.

— Подожди! Маруся, да подожди же ты! — кричал мне вслед Матей, но я не оборачивалась, только прибавила ходу, думая лишь о том, чтобы он меня не догнал.

Внезапно прямо передо мной выросла стена из розовых кустов, я резко затормозила, чуть не врезавшись в этот колючий забор, и разъяренно прошипела:

— А вы еще откуда тут взялись? Сгинули с моего пути, быстро! — и как ни странно, розы повиновались, расступились мгновенно, образуя не сильно широкий проем в ряду. Как раз для меня по размеру. Я устремилась в него и вскоре уже бежала по пустынной площади незнакомого мне города. А Матей застрял. Кусты его не пропустили так быстро, как меня, я бы даже позлорадствовала по этому поводу, но в тот момент меня больше всего волновало, что рано или поздно он меня все-таки настигнет. У него все преимущества. Он знает местность и он сильнее и быстрее меня. Поэтому небольшую фору, полученную благодаря странным розовым кустам, я поспешила использовать как можно эффективнее. Я принялась петлять по улочкам и переулкам как заяц, то ускорялась, то останавливалась и замирала, прислонившись к стене какого-нибудь дома. Я ориентировалась только на собственное чутье. Быстрые шаги Матея за моей спиной все удалялись, а вскоре и совсем затихли. Вот и все. Оторвалась. Я выдохнула и наконец позволила себе оглядеться. Двухэтажные домики, аккуратные улочки, фонари, лавочки. Пусто. Кое-где в окнах горел свет, но в основном было темно. Елки! Осознание ситуации накрыло меня по полной программе. Я одна, ночью, в чужом городе, на чужой планете, о которой ничего не знаю! Может, тут маньяки бродят за каждым углом! А я ушла от того единственного, кто мог вернуть меня домой! Ведь мог? С ним же можно было договориться? «Можно, можно!» — ехидно поддакнул внутренний голос, а я прикрыла рот ладошкой, заглушая рвущие наружу рыдания. Что теперь делать? Уверенности в том, что найду дорогу назад — никакой. Я просто не помню, куда бежала. Дура! Дура! Дура! Я сползла по стеночке и обхватила колени руками. Браслеты из несминаемых ромашек белели во тьме, напоминая, что они всему причиной. Зачем я их только заметила? Я грустно уставилась на ромашки, перебирая пальцами узелки. И выбросить жалко, и смотреть тошно. Пришлось надеть оба на левое запястье и затолкать под рукав, чтобы не отсвечивали. Нет, сидеть так бесполезно. В последний раз всхлипнув, я вытерла слезы тыльной стороной ладони и осторожно отлепилась от стены. Надо двигаться, идти куда-то, иначе я просто сойду с ума.