Она со стуком поставила стакан на стол и рассмеялась, явногордясь тем, что избрана стать вестником судьбы. И я чувствовал, как паразитиграет в ней, заставляя всех в зале бросать взгляды в нашем направлении, а ихладони покрываться потом. Не отдавая себе в этом отчета, все жаждали влиться вряды армии Морганы.

Возбуждение витало в воздухе, однако я хотел прояснить ещекое-что, не дававшее мне покоя.

— Зачем нужно было держать все это в секрете от меня? Вконце концов, я носитель старого штамма.

Моргана, казалось, почувствовала неловкость.

— Ты представлял собой в некотором роде… несчастныйслучай.

— Что?

— Мой неблагоразумный поступок. Это, знаешь ли, нелегко— быть сексуально одержимым переносчиком болезни.

— Об этом мне можешь не рассказывать. Но… несчастныйслучай. В каком смысле?

Моргана вздохнула.

— Нам не хотелось, чтобы ученые типы из Ночного Дозорадогадались, в чем дело, до того, как наша численность достигнет критическоймассы. Поэтому поначалу мы действовали способом, который поддаетсяконтролю, — с домашними котами и несколькими молодыми людьми из старыхсемей. Ты — единственное исключение, Кэл. — Моргана вздохнула. — Тойночью мне всего лишь захотелось выпить, но у тебя был такой очаровательныйакцент.

— Значит, ты из-за него заразила меня? — Я закрылглаза, слышать такое было не очень-то приятно.

Моргана снова вздохнула.

— В итоге все обернулось большими неприятностями. Когдародители узнали, они отослали меня в Бруклин. Я думала, в гей-баре мне ничто негрозит, понимаешь? Интересно, а как ты-то там оказался?

Ласи бросила на меня косой взгляд.

— Где ты был?

Я отпил глоток пива.

— Я… м-м-м… тогда только… приехал… в город. И понятияне имел, что это за бар.

— А-а… Первокурсник. Слава богу, что ты оказалсяестественным носителем. — Моргана с улыбкой похлопала меня поколену. — Так что в общем все обошлось.

— Конечно, тебе легко говорить, — проворчаля. — А не могла ты хотя бы рассказать мне всю правду чуть раньше?

— Эти чокнутые из Ночного Дозора нашли тебя раньшеменя, и, раз уж это произошло, мы не могли вот так сразу взять и выложить тебеправду. Это только сбило бы тебя с толку.

— И когда же вы собирались посвятить меня? —воскликнул я.

— Ты что, Кэл? Забыл, что происходило последние двадня? Я пыталась, но ты только и делал, что бегал от меня.

— А-а… Ну да.

— Первокурсник? — Ласи нахмурилась. — Сколькоже тебе лет?

— Уверена, сейчас он в любом случае сильноповзрослел. — Моргана снова похлопала меня по колену. — Правда, Кэл?

Стремясь перевести разговор на другую тему, я спросил:

— Так что происходит сейчас?

Моргана пожала плечами.

— Вы двое можете делать, что хотите. Убежать. Остаться.Идти куда угодно. Хотя вообще-то вам следует работать вместе с нами.

— С вами?

— Конечно. А то Ночной Дозор доберется до вас — Морганамахнула рукой официанту, — Я, пожалуй, выпью еще пива. Мы целый деньгонялись за этим идиотским «червем».

Я посмотрела на Ласи, она на меня. Как обычно, я не находилнужных слов, но мысль о том, как мы сражались вместе, о возбуждении, охватившемнас в туннеле, плохо вязалась с идеей бегства. В конце концов, это наш город инаш биологический вид.

— Чего бы ты хотел, Кэл? — спросила Ласи.

Я сделал глубокий вдох; может, я слишком тороплюсь, говорятакие слова, и все же я сказал:

— Остаться здесь, с тобой.

Она медленно кивнула, не отрывая от меня взгляда.

— И я тоже.

— Господи, ну вы и даете! — воскликнулаМоргана. — Просто снимите номер, и все дела.

Только тут до меня в полной мере дошло, что мы находимся вбаре отеля, а до Бруклина или Уэст-Сайда еще пилить и пилить.

Ласи улыбнулась.

— Почему бы и нет?

Оранжевый отсвет угасал в небе, но, если смотреть в бинокль,вода Гудзона поблескивала, словно золотые зубы. Покрытая рябью поверхностьдольше удерживала отсвет заходящего солнца, алый шар исчезал за линиейгоризонта Нью-Джерси, похожей на челюсть с торчащими в ней острыми зубами.

Теплое тело, негромко урча, настойчиво толкалось мне вщиколотки. Я перевел взгляд вниз.

— В чем дело, Корни? Мне казалось, тебе здесь нравится.

Он посмотрел на меня голодными глазами, давая понять, чтодело отнюдь не в страхе высоты, а просто в том, что обещанного «ням-ням»приходится слишком долго ждать.

Поначалу я нервничал при мысли о том, чтобы прихватитьКорнелиуса с собой на крышу, однако доктор Крыса заверила меня, чтокоты-инферны обладают повышенным чувством самосохранения. Еще она многоговорила о том, что котам присущ высотный синдром — чудодейственная способностьвыживать при падении с любой высоты. Учитывая, сколько времени доктор Крыса вэти дни разговаривает о котах, ей, похоже, скоро дадут другое прозвище.

— Не волнуйся, Корни. Она вот-вот вернется. Послышалосьшарканье ковбойских сапог по бетону. Над краем крыши возникла рука, потомвторая, и в поле зрения показалась Ласи с покрасневшим от усилий лицом. Янахмурился.

— Тебе не кажется, что это несколько легкомысленно —карабкаться по стене здания?

— Кто бы говорил! По крайней мере, я лезла не состороны улицы.

— На пирсе, я больше чем уверен, толчется не меньшемиллиона людей.

Ласи фыркнула.

— Все они любуются закатом. Корнелиус взвыл,справедливо полагая, что наш спор отодвигает время «ням-ням».

— Да, Корни, я тоже тебя люблю, — пробормоталаЛаси.

Она сняла рюкзак, расстегнула его и вынула оттуда бумажныйпакет, распространяющий запах гамбургеров, от которого рот наполнился слюной.

Корнелиус с мурлыканьем ходил вокруг Ласи, пока онаразворачивала для него один из завернутых в фольгу сэндвичей и откладывала всторону бессмысленные в данном случае булочку с изюмом и вялый салат-латук. Авот майонез ему нравился, и он принялся слизывать его с пальцев Ласи, когда онаположила гамбургер на черную от гудрона крышу, а затем перешел к основномублюду.

Ласи посмотрела на свои измазанные кошачьей слюной пальцы,

— Замечательно. И теперь я должна ими есть?

Я засмеялся и достал из пакета гамбургер.