пространством. У нас может быть много или мало пространства, чтобы припарковать автомобиль, и в отношении времени работают очень похожие принципы.

Р.: Многим нашим общим друзьям было бы интересно послушать об этом. Почему бы тебе не рассказать им об этом очно? Пойдем с нами. Хватит огораживаться от мира.

А.: Я никуда не пойду. Они не будут слушать мои идеи. Они просто будут слушать человека, добровольно заточившего себя на долгие годы. А описывать меня так, кстати, – верх превратного понимания, что со мной происходит.

Р.: Если ты разочаровываешься во всем на два шага вперед, у тебя действительно нет другого выхода, кроме как оставаться на месте.

Андрей ничего не ответил. В продолжение встречи гости много говорили о давно минувших днях, а он лишь изредка вставлял короткие реплики, больше думая о мотивах очередной картины. Когда Олег и Регина уходили, Андрей попросил их, чтобы они не торопились возвращаться. Чтобы в случае, если у них возникнет такое желание, они вспомнили бы про скромность принятой им участи и предпочли бы найти компанию человека, по-настоящему эффективно приспособившегося к обычной в их понимании жизни. Правда, уже вскоре история повернулась так, что стало неприличным хранить любые старые взгляды на обычную жизнь: события, затрагивающие целый мир, приняли самый бурный, самый роковой характер.

17

Андрей по-прежнему не имел возможности следить за новостями полноценно. Но однажды до него донеслись сведения, что ход человеческой истории полностью сменил свой характер, отчего нельзя было не проникнуться самым тяжким беспокойством. Несмотря на это, даже ради лучшей осведомленности он все равно не хотел покидать свое логово. Взамен старался извлекать еще больше данных из разговоров, которые подслушивал здесь, пусть и понимая, что таким способом не составить по-настоящему точной картины происходящего, когда многие ключевые известия упоминались в нелогичной, сумбурной последовательности, когда на высказывания влияло множество чужих и собственных манер упрощать описание событий. Во многие факты Андрей не верил и на толику, но не по признаку того, насколько пугающими они были. Даже течение хаоса обязано было подчиняться определенного рода здравому смыслу.

Утверждали, что все началось с глубокого финансового кризиса, из-за которого население многих уголков мира лишилось даже базовых продуктов. Результатом стали многочисленные жестокие военизированные бунты и массовая миграция. В части стран развернулась борьба за власть сразу между несколькими экстремистскими группировками, что во много крат увеличило число людей, оказавшихся на грани выживания. Много оружия массового поражения попало в руки людей, неспособных взвесить все риски его использования. Несколько локальных конфликтов в разных регионах Земли привели к катастрофам с самыми тяжелыми и масштабными последствиями. Многие территории стали полностью непригодны для жизни. Обезлюдели крупные города, где раньше человеческая цивилизация являла самые стремительные темпы развития. Деградировали практически все отрасли промышленности: было почти прекращено создание высокотехнологичных устройств и машин, из всех производимых ранее материалов продолжился выпуск только самых примитивных и куда меньшими объемами, любое строительство новых инфраструктур стало сопряжено с огромными ограничениями. В регионах, захваченных экстремистскими группировками, население терпело намного больше потерь в связи с событиями, которые человечество в пору своего расцвета умело преодолевать с относительным успехом: эпидемии, природные катаклизмы, техногенные катастрофы. Повсеместно выросла преступность, включая самые безобразные ее формы: распространение наркотиков, торговля людьми, пленение заложников. И практически везде простые люди зачастую не могли понять, сколько у них шансов, что их защитят блюстители правопорядка, какие вообще действуют законы в местах их проживания. Все сильнее нарушалась связь между разными регионами, а некоторые территории, притом весьма населенные, вовсе оказывались будто отгорожены от остального мира: с ними были целиком утрачены транспортные связи, и они стали недоступны для средств информационной коммуникации. Попутно человечество претерпело сильное идеологическое падение. Огромный авторитет приобрели сектантские движения, проповедовавшие самые безрассудные, вредные убеждения. То в одном, то в другом месте появлялись люди, которые провозглашали себя пророками, национальными духовными лидерами, несущими новые, спасительные для человечества ценности. Объединения людей, которые собирались под знаменами таких ложных спасителей мира, претерпевали поразительные метаморфозы: случалось, небольшие группировки фанатичных активистов вырастали в опасные, вооруженные до зубов независимые армии, малочисленные общины из глубоких трущоб с течением времени формировали собственные государства, полноценные по меркам нового темного времени.

Насколько понимал Андрей, в ближайших окрестностях обстановка была относительно спокойной. Несколько южнее шла ожесточенная гражданская война, а к северу после ряда техногенных катастроф, спровоцированных действиями экстремистов, лежала зона, ставшая абсолютно непригодной для жизни. В пределах региона, где находился Андрей, властям удавалось с переменным успехом поддерживать порядок, достаточный для выживания социума. Сюда переезжали беженцы с других, сильнее пострадавших территорий. Самыми серьезными проблемами здесь были плохая эпидемическая ситуация, а также постоянные перебои с водо-, электроснабжением и поставками пищи. Обстоятельства жизни многих обитателей округи стали напоминать обстоятельства жизни самого Андрея: например, они тоже для пропитания могли пользоваться лишь некими стандартными наборами продуктов, единственное, что им никто не приносил их. Еще они не располагали привилегией нощно и денно оставаться в своих укрытиях.

Когда Андрею приносили еду, он непременно пытался заговорить с курьером – причем это всегда были разные люди, – но ему упорно не отвечали. У него перестали забирать картины, и ни разу с момента начала кризисных событий к нему не заходил Макс, ни разу его голоса не было слышно в доме. Но все равно Андрей продолжал трудиться, не меняя подхода, выработанного им еще после первого разговора с действующим хозяином особняка. В конце концов, материалы для работы ему так же доставляли согласно привычному графику. Когда в его комнате стало тесновато из-за скопившихся картин, их все‑таки пришли забрать, но только чтобы перенести в соседнюю комнату. Тогда Андрей впервые увидел новых жителей дома, которые переселились сюда уже после начала переломного времени. Они бежали из мест, где массовые забастовки привели к полному параличу жизни. Макс приютил их у себя, поскольку они были его дальними родственницами. Две женщины среднего возраста, Кира и Лида. Многое из того, что Андрей знал о текущих событиях в мире, он знал благодаря их разговорам. Когда они пришли переносить его полотна, он и от них не смог добиться ответов на вопросы.

Андрея удивило, какую старательную, почтительную аккуратность проявляли женщины, прикасаясь к картинам. Они будто имели дело с древними реликвиями, которые могли рассыпаться от малейшего неосторожного движения. Занимаясь переносом полотен, Кира и Лида вели разговор о подготовке к празднованию дня рождения одного своего родственника, что шло в полный разрез с настроением всех остальных их разговоров: в текущей обстановке они ни разу не