посмотрел ему прямо в глаза, словно пытаясь его загипнотизировать:

– И все же выдайте ордер на арест!

– На арест – кого? Вассёра? Да вы сошли с ума! Выписать ордер на арест человека, который был обезглавлен! Мне уж тогда лучше сразу подать в отставку!

– Вот что, господин судья, – с чуть ли не театральной решимостью вмешался в наш спор Куэнтр. – Имя можете в ордер не вписывать, если это вас беспокоит. Но сам документ подпишите! И дайте мне карт-бланш.

Поведение инспектора привело в оцепенение всех свидетелей этой драматичной сцены. Глаза его в буквальном смысле метали молнии, лицо озарилось внезапным вдохновением, и, обращаясь к Стефену, он пылко сказал:

– Повторите-ка мне описание Вассёра, не думая о его идентификационной карте (вы ведь говорите, он отрастил бороду, да и, черт возьми, он, вероятно, постарел, пока был женат на Вдове![106] Да и потом, эти карты никогда не бывают полными). Итак: смуглолицый, черные глаза, большой тонкий нос, родинка на правой ноздре… Судя по акценту, скорее всего, южанин? Постоянно шмыгает носом? Раскатывает «р»? Зубы очень короткие и очень белые?..

– Совершенно верно.

Куэнтр рассмеялся счастливым смехом:

– Вашу руку, мсье Орлак! Я должен пожать вам руку!

– Ах! – воскликнул Стефен, возвращаясь к жизни. – С превеликим удовольствием! Но увы! Вы сейчас пожимаете вовсе не мои руки…

– Это не важно! Зато я пожимаю их от всего сердца – да, мсье, да! Вы уж простите за выражение – славный и честный парень! Да, от всего сердца и с радостью! Потому что в жизни, видите ли, мы все порой ошибаемся и заблуждаемся. И если уж можно исправить ошибку, отомстить, оправдать… понимаете… как бы это сказать… это идет только во благо!

– Держите! Вот он, ваш ордер! – сказал мсье Буркрен, размахивавший листком бумаги, словно кадилом.

– Спасибо, мсье. А вам, мсье Орлак, сейчас еще раз придется дать мне все необходимые указания для того, чтобы мы не упустили вашего злодея. Я его знаю. Он непременно придет на встречу. Этот тип слишком самоуверен! Считает себя гением! Ну погоди немного, гений, ты у меня поплатишься!

– Какое счастье! – сказала мне Розина. – Хоть одна светлая голова!..

– Да, – ответил я. – Но я и не знал, что он может быть таким впечатлительным, таким экспансивным!..

– Господа, вы свободны, – объявил мсье Буркрен.

– Ах! – прошептал Стефен. – Даже голос Карузо не доставил бы мне такого удовольствия.

И он вышел – с некоторой поспешностью.

Глава 13

Западня

Горя желанием поучаствовать в поимке вымогателя, я добился от Куэнтра разрешения посодействовать ему в этом.

Моя задача состояла в том, чтобы спрятаться под цинковой стойкой распивочной с улицы Сент-Андре-дез-Ар вместе с агентом Сюртэ и ждать свистка, по которому мы должны были выскочить и оказать инспектору всяческую помощь. Сам он попросту вошел бы через дверь. Еще один из его подчиненных получил более сложные инструкции, воспроизводить которые здесь нет смысла.

Я вышел из дому, едва рассвело. Буря только-только утихла. Земля была усеяна ветками, шифером и прочими обломками кровельных материалов.

Раскрыв газету, я прочитал, что профессор Серраль погиб в кораблекрушении: пароход, на котором он возвращался, затонул.

Теперь было жизненно необходимо, чтобы мышь угодила в мышеловку. На помощь Серраля Стефену рассчитывать уже не приходилось. Лишившись этой второстепенной – но, возможно, не такой уж и незначительной после открытий, сделанных в отношении ассистентов хирурга, – поддержки, бедняга мог теперь надеяться лишь на самоуверенность Вассёра и ловкость Куэнтра. Если первый не явится на встречу или же где-то оплошает второй, с моим протеже будет покончено.

Цинковая стойка, к счастью, оказалась вполне уютным укрытием.

Сидя лицом к лицу на циновке, мы с ажаном чувствовали себя вполне комфортно; и, когда я просверлил буравчиком небольшую дыру в одной из досок для наблюдения за баром, мы решили разыграть партию в пикет.

Хозяин, прекрасно вымуштрованный, не обращал на нас ни малейшего внимания. Нам были видны лишь его ноги. Он ходил взад и вперед, как ни в чем не бывало обслуживая куда-то спешащих клиентов и то и дело подбрасывая дрова в печь, тлетворный запах которой примешивался к ароматам вин и крепких спиртных напитков. Над нашими головами позвякивали стаканы и ложки, в раковине плескалась вода.

Время от времени я приникал глазом к моему крошечному отверстию и осматривал условленное место, где Стефен, придя первым, должен был ждать своего преследователя, – именно там они оба и сидели за два дня до этого.

Наконец появился Стефен. Я отложил карты в сторону.

Встреча была назначена на девять; стенные часы пробили восемь. План Куэнтра осуществлялся со всей скрупулезностью.

Стефен был бледен.

– Грогу! – сказал он.

Затем он облокотился на портфель – портфель с миллионом! – и принялся одну за другой курить сигареты.

В половине девятого дверь открылась перед невысоким мужчиной с рыжеватой бородой, который прошел прямо к нему и сел рядом на клеенчатую скамью.

Мое сердце затрепетало от радости. Это был тот самый человек, которого описал Стефен; все в нем соответствовало набросанному Орлаком портрету злодея, и одного взгляда на нашего друга было достаточно, чтобы понять: перед ним – его проклятый мучитель.

Догадаться, о чем они говорили, было нетрудно.

– Деньги при вас? – спросил мошенник.

– Да, в этом портфеле. Но вы-то сами принесли перчатку?

– Принес.

Мужчина негнущимися пальцами расстегнул кнопки плаща и начал рыться во внутреннем кармане пиджака.

Я увидел, как он резко вздрогнул.

Мгновением ранее под скамьей две сильные руки, невидимые для него, высунулись из-под пола через старый душни́к[107]. Я наблюдал за тем, как они поднимались все выше и выше, пока наконец не сомкнулись, словно тиски, на щиколотках Вассёра.

Он наклонился, но тут распахнулась дверь. Раздался свисток, и когда мы подскочили к бандиту, дело было уже сделано. Удерживаемый с двух сторон Куэнтром и Стефеном, он был не в состоянии пошевелить ни верхними конечностями, ни нижними – шесть стальных рук приковали его к месту.

Прибежавшие отовсюду хранители правопорядка уже освобождали зал от посетителей и держали в отдалении зевак на улице.

Куэнтр вытащил наручники, но Стефен предупредил его:

– Осторожнее! Не забывайте, что у него поддельные руки!

Действительно, надеть наручники на поддельные руки – все равно что схватить человека за его зонтик!

– Поддельные руки? Скажете тоже! – произнес инспектор наилюбезнейшим тоном.

– Но, мсье Куэнтр, – пробормотал Стефен в замешательстве, – говорю же вам: будьте осторожны! Это именно тот человек, который был здесь позавчера! Это Вассёр!

– Вассёр? Да неужели?

Ничуть не заботясь об осторожности, инспектор закатал рукава пленника. Он смеялся, как