должны превратить череп Вэнса Китинга в кровавое месиво. И когда тот встал спиной к окну размером четыре на пять с половиной футов, убийца пробил ему затылок одной из этих разрывных пуль. И ни один врач даже не заподозрил, что пуля разнесла череп через двое суток после ожога.

Г. М. замолчал, насмешливо поглядывая на своих слушателей. Мастерс негромко выругался и подошел к окну.

– Вот почему, – догадался Поллард, – первый выстрел показался мне приглушенным, словно стреляли издали, а второй прогремел прямо за дверью…

– Постойте-ка… – Мастерс почесал в затылке. – А что насчет второго выстрела, который раздробил ему позвоночник? Нет никаких сомнений, что стреляли в этой комнате. Когда вошел Боб, дыра на пальто все еще дымилась. И пистолет нашли именно здесь!

Г. М. кивнул:

– Разумеется. Ты еще не догадался, Мастерс? Да, первый выстрел был сделан с противоположной стороны улицы. И самое смешное, Мастерс, что стреляли с чердака дома, из которого вы с Холлисом наблюдали за этим самым окном. Конечно, тот выстрел не показался вам особенно громким, потому что вас от чердака отделяли четыре прочных бетонных перекрытия, да и стреляли в открытое окно. Ваши глаза и уши, все ваше внимание были сосредоточены на окне через улицу. Именно там, по вашему мнению, что-то могло произойти. Когда вы услышали выстрел, вы, естественно, решили, что он прозвучал из этой комнаты. Тем более что после короткой паузы раздался второй выстрел, и вот он, без всяких сомнений, донесся отсюда.

Я явственно представляю этот первый выстрел, сынок. Я вижу Китинга, стоящего спиной к окну. Вижу, как убийца поднимает пистолет. А потом… что случилось потом? Помните, за долю секунды до выстрела Китинг закричал? Как же он догадался, что настал его смертный час? Возможно, вы также помните, что перед смертью он крутил в руках портсигар, вероятно размышляя, прилично ли курить в святилище. Это был полированный серебряный портсигар с зеркальной поверхностью, Китинг однажды даже предложил Френсис Гэйл использовать его как зеркало.

Теперь пора воспользоваться информацией, которая держалась в тайне до судебного слушания. Гарднер вошел в пустой дом на противоположной стороне улицы тем же путем, что и вы с Холлисом, через черный ход. Вы в это время вернулись к парадному подъезду.

Итак, Китинг поднимает портсигар, и в нем, как в зеркале, отражается окно дома напротив. Так что, последнее, что он видит в этой жизни, – это отразившийся в портсигаре пистолет убийцы. Он падает на стол, раздавив две чайные чашки, хватается за скатерть, тянет ее на себя, сползает вниз, валится на левый бок.

Потом раздается второй взрыв. Заметь, Мастерс, я сказал не «выстрел», а «взрыв». Тем самым я хочу обратить твое внимание на четыре весьма примечательных факта:

1. Когда Боб Поллард ворвался в комнату, он увидел, что Китинг лежит на левом боку головой к окну.

2. Револьвер сорок пятого калибра лежал на полу рядом с ним, с левой стороны.

3. В медицинском заключении рана на спине описывается довольно странно: пуля вошла в тело не под прямым углом, как можно было ожидать, а снизу, между третьим и четвертым позвонком, и прошла сквозь тело вверх под крутым углом.

4. На ковре, слева от тела, находится та самая пороховая отметина, которую мы с тобой не так давно обсуждали.

Откуда она там появилась? Я задавался этим вопросом. Так вот, если бы пистолет упал рядом с Китингом дулом в его сторону и выстрелил – что ж, тогда бы мы получили рану, положение пистолета и отметину на ковре в точности как в протоколе. Однако ковер был слишком мягким, чтобы курок сработал от обычного падения. Такой выстрел мог бы произойти, только если, понимаете, револьвер… э-э-э… Ну?

– Метнули со значительной силой, – подсказал Соар, сделав шаг к столу. На его лице появилось циничное выражение. – Да, теперь мне понятно, – кивнул он. – Убийца не пытался вторым выстрелом поразить Китинга в определенное место. Ему было необходимо сделать две вещи, сэр Генри. Во-первых, зашвырнуть револьвер в комнату, чтобы орудие убийства нашли именно здесь. Второе. Тело Китинга упало недалеко от окна, ширина которого пять с половиной футов, и лежало, распластавшись на ковре, спиной к нему, представляя собой прекрасную мишень. Убийца знал, что если он забросит револьвер со взведенным курком через окно, тот как минимум упадет где-то рядом с телом, а если повезет, то всадит в Китинга еще одну пулю. В общем-то, это было не важно. Главное, чтобы револьвер вообще выстрелил и создалось впечатление, что оба выстрела были сделаны в той же самой комнате.

– Послушайте, – возмутился Мастерс. – Ну что вы такое говорите! Неужели мы с Холлисом не заметили бы летящий в окно пистолет?

– Нет, мальчик мой, вы бы не заметили, – ответил Г. М. с глумливой ухмылкой. – Если-бы кто-то лез в окно или вылезал из него, вы бы, конечно, обратили на это внимание. Но пистолет из темно-серого металла, пролетевший на сорок футов выше ваших голов, который превосходный игрок в крикет метнул на расстояние, приблизительно равное обычному крикетному полю да еще в такой пасмурный день, – нет, Мастерс, вы бы его не заметили, потому что не потрудились вымыть окна.

– Не потрудились что?

Г. М. насмешливо взглянул на Полларда:

– Слушай меня, сынок. Когда в среду днем ты прибыл на Бервик-Террас, тебя окликнул сержант Холлис, наблюдавший за домом номер четыре из дома напротив. Так? Прекрасно. Когда Холлис тебя окликнул, ты его хорошо разглядел? Нет? А почему? Потому что оконное стекло было покрыто толстым слоем пыли. Мастерс, и какие шансы у вас были заметить небольшой темный предмет, пролетевший в сорока футах над вашими головами, если человек, стоящий снаружи, не мог разглядеть того, кто находился за стеклом? Вам можно только посочувствовать. Задачка кажется душераздирающе простой, когда знаешь ответ. Тем более вы знали, что пистолет достаточно тяжелый, чтобы лететь, как метательный снаряд. Это и позволило убийце разработать свой маленький изящный план…

После долгой тягостной паузы Соар задумчиво произнес:

– Убийца… Рональд Гарднер.

– Тебя это не слишком удивляет, не так ли? – спросил Г. М. таким мягким тоном, что антиквар бросил на него подозрительный взгляд.

– Вы настоящий провидец, – довольно сухо ответил он. – Нет, меня это не удивляет. Ваши размышления, насколько я понимаю, оказались весьма конструктивными. К сожалению, не могу сказать того же о себе. Выводы меня не удивили, я и сам, скорее всего, пришел бы к такому же заключению, если бы сомнения относительно Дервента не сбили меня с толку. Какое-то время я подозревал, что Гарднер и миссис Дервент –