Мы с Аннетой, все также под руку, возглавляли шествие.

— Читал сегодняшние газеты? — Антуан явно переборщил со снадобьем Сантры, и был похож на воробья, подпрыгивая через шаг.

— Даже не заглядывал.

— Каждая из них отметилась экстренным выпуском. Расписали, конечно!.. Что нисколько не убавляет твоего героизма!

— Антуан!

— Молчу-молчу! О чем задумался?

Размышлял я над тем, что ночные события и стали той фразой из постановки. Но сказал другое.

— Мечтаю завернуть по дороге в какую-нибудь харчевню: с со вчерашнего дня ничего не ел. Как ты думаешь, меня подождут? И не примут ли за тирана?

— Даниэль! Как в такие минуты думать о плотском⁈

— О судьбах отечества лучше всего размышлять на сытый желудок.

Антуан был настолько взбудоражен, что ему никак не удавалось оценить хотя бы одну из моих шуток.

— Слышишь⁈ — он задал легкий вопрос.

Гул от людских голосов на площади становился все явственнее.

— Идет, идет! — истошно завопил кто-то.

Нас обогнали всадники, среди которых были и наемники Стаккера во главе с ним самим, чтобы грудью лошадей и ударами плетей соорудить в толпе коридор, недаром они держали последние наготове. «Во что я ввязываюсь⁈» — я снова был на грани отчаяния.

— Полковник! — он во главе группы офицеров, шел в нескольких шагах сзади. — Распорядитесь, чтобы ни малейшего насилия. Отвечаете лично!

— Так точно… — сар Браустан на мгновение замялся, но быстро выкрутился из положения, — … господин сарр Клименсе!

— Благодарю.

Я быстро входил в роль. Казалось бы, кто я ему? Сейчас, когда ничего еще не свершилось?

Несколько минут спустя мы с Аннетой шли по образованному всадниками коридору.

С обеих сторон напирали, лошади испуганно фыркали, а те, кто на них сидел, кричали предостерегающе. Зло, то и дело замахиваясь плетками, но не один из них приказа не нарушил.

Всегда любил смотреть людям в глаза. Они так много рассказывают о своих владельцах! Порой достаточно просто в них заглянуть, и ничего больше уже не требуется. Все началось давно, когда я только взял в руки шпагу. За ней не уследишь: слишком она быстра, но взгляд твоего соперника зачастую выдает его намерения. С той поры и вошло в привычку.

На площади собрались разные люди. Худые и толстые, заросшие бородой и с едва пробивающимися усиками, юные девушки и степенные матроны. Но можно было не сомневаться: все они хотят счастья. А это значит — жить мире, где нет ни войн, ни эпидемий, ни голода, законы справедливы, и действуют одинаково для всех. Как в городах на картинках из детских книг. Получится ли у меня? Но я хотя бы попытаюсь.

Коридор, наконец, закончился, и мы с Аннетой оказались перед парадным входом в королевский дворец. Потеряв по дороге и Антуана, и полковника Браустана, и остальных: пропустив нас, толпа их поглотила. Мы поднялись по ступеням, а их ровно пять. Число сакральное, по количеству ликов того, чье гигантское изваяние едва не задевало облака головой.

И снова мне потребовалось что-то сказать. Голова была пуста, и как я не пыжился, придумать не получалось. Ночь далась трудно, выспаться не вышло, а все другое стало полнейшей неожиданностью. Когда наконец-то собрался с мыслями, кто-то начал кричать: «Слава королю Даниэлю Первому!» Если разобраться — Второму. На заре времен мой предок был уже на престоле, и звали его также. Крикуна поддержали многие, и создавалось впечатление — тот, кто проявит наибольшее рвение, будет вознагражден. К тому времени, когда ор утих, я позабыл, что заготовил, и пришлось придумывать на ходу.

— Хочу с вами поделиться. Когда мы приехали в Гладстуар, я пообещал Аннете, что наконец-то обзаведемся жилищем. А то, знаете ли, все по гостиницам, да по друзьям. Благодаря вам получилось, что я не солгал. И теперь у меня небольшая просьба: мне хотелось бы показать Аннете дом, где нам предстоит жить. Подождите, мы быстро. Ну а затем прошу в гости. Пойдем Аннета, — подхватил я под руку жену, такую же удивленную, как и люди на площади.

Кроме Антуана и Сержа. Оба они старательно показывали, что я такой всегда.

Глава 25

Глава двадцать пятая

— Впечатляет?

Холл действительно был грандиозен. Высоченный сводчатый потолок с красивыми, словно подсвеченными изнутри фресками. Ажурная мебель, картины великих мастеров, древние, не выцветшие от времени гобелены, и белоснежный мрамор колонн. Акустика в нем была такова, что даже негромкая речь рождала многочисленное эхо. Те, кто посещал королевский дворец впервые и не был предупрежден, как правило, на этом попадались. Каково, например, услышать от пораженного его великолепием посла отнюдь не литературные выражения, сказанные только для себя и под нос? Холл должен был подчеркивать величие Ландаргии, а по мне своей помпезностью он напоминал общественные бани — еще одну гордость столицы. Никогда не выяснял, но скажи мне, что архитектор тот же, нисколько не удивлюсь.

— Здесь много интересного. Пойдем, проведу тебе небольшую экскурсию.

Дворец выглядел вымершим. Ни окаменевшей стражи, ни придворных с донельзя надменными физиономиями, ни важных слуг. Он показался бы заброшенным, если бы не та самая акустика, и она выдавала малейшие шорохи тех, кто старательно не попадался нам на глаза.

— А начнем мы, пожалуй, с тронного зала. В нем коронуются, проводят особо важные приемы, а на праздниках накрывают гигантский стол. С троном связана занимательная история, и мне бы хотелось ее рассказать. Случилась она несколько столетий назад. В те времена купцам из соседнего Лонбригора торговать в Ландаргии было запрещено. Только на границе, но ни шагу вглубь. Пока однажды, в складчину, не подарили они тогдашнему королю трон. Извини, забыл его имя, к тому же не суть. Трон понравился ему настолько, что помимо золота, которым монарх их осыпал, он позволил им возить товары куда угодно. С той поры на нем и коронуются. Знаешь, какой я сделал для себя вывод?

— Откуда мне⁈

— Власть не должна продаваться ни при каких условиях. Иначе, что это власть, если ее можно купить?

— Неожиданно! Впрочем, ты всегда был мастером удивлять. И какая судьба ему уготована, выкинешь? Тогда вначале неплохо бы камешки из него выковырять: он же весь ими усеян! Тут не на одно колье хватит! — Аннета после всех событий начала приходить в себя и теперь шутила.

— Пока не знаю. Но пользоваться точно не буду, — и торопливо добавил. — Если придется.