Единственное, что Руби могла сказать о нем наверняка, это то, что он очень умный. Пол знал, как выпутаться из затруднительного положения и исчезнуть. И это его умение Руби очень пригодится сейчас. Словно фокусник, Пол мог сделать так, чтобы она исчезла вместе с ним.

А позже, если будет необходимо, Руби заставит исчезнуть его. Она вполне на это способна.

Ведь ей это будет не впервой, верно?

1960 год

Вернувшись домой в понедельник вечером, Силья почувствовала тошноту. Снова. Вбежав в свою комнату и швырнув сумку на кровать, она бросилась в ванную комнату и опустилась на колени перед унитазом. Только после того, как приступ миновал, Силья заметила стоявшего в дверях Генри.

– Какого черта? – спросил он.

– Кишечный грипп. Хочу немного полежать.

Она хотела пройти мимо мужа, но тот преградил ей путь рукой.

– Кишечный грипп, черт бы тебя побрал. – Генри толкнул жену, загоняя ее в самый угол. – Я заходил сюда сегодня, хотел взять кусок мыла, потому что у меня закончилось. И что я нашел? – Генри распахнул настенный шкафчик и потряс контейнером с диафрагмой. – Что, черт возьми, это такое, Силья? Нет, не отвечай. Не произноси ни слова. Я знаю, что это. И очевидно, это не сработало так, как ты ожидала. – Генри покачал головой. – Должно быть, вы очень плодовиты, миссис Гласс. Две незапланированные беременности за всю жизнь. А сколько любовников? – Он прищурился. – Он у тебя не первый?

Силья покачала головой.

– Первый. И единственный. – Она схватилась за край шкафчика. – Генри, я хочу быть с ним, а он – со мной.

– Кто он, черт возьми?

– Ты не знаешь.

– Скажи мне его чертово имя!

Силья вздохнула.

– Его зовут Дэвид Шепард. Он очень хороший человек, Генри, добрая душа…

– Дэвид Шепард? – Генри снова прищурился. – Я слышал это имя. Выскочка, который пишет письма редакторам газет. Пишет пасквили, в которых смешивает с грязью патриотично настроенных американцев. А почему этот никчемный Шепард пишет свои статьи? Потому что он проклятый коммунист, вот почему! – Лицо Генри побагровело. – Черт возьми, Силья!

– Это неправда, – сказала она, стараясь сохранять спокойствие. – Дэвид просто хороший человек, который любит меня и которого люблю я.

– Да мне плевать, кого ты там любишь! Ты моя жена. И замужем за мной.

– Но наши отношения давно не похожи на брак, и тебе придется признать это, – взмолилась Силья и поспешно продолжила: – Прошу тебя, Генри, будь благоразумным. Дай мне развод и продолжай жить своей жизнью. – Внезапно ей в голову пришел отчаянный план, и Силья вымученно улыбнулась. – Я тебя обеспечу. Куплю тебе большой старый дом вроде того, что был у нас на Лоуренс-авеню. Ты сможешь его отремонтировать. Будешь жить как хочешь и делать что захочешь.

Лицо Генри словно окаменело.

– Ты, должно быть, шутишь, – медленно протянул он, четко выговаривая каждое слово. – Ни за что и никогда, Силья. Вот что я тебе скажу.

Он начал наступать на жену, и она попятилась. Ванная комната была настолько маленькой, что Силья не знала, куда деваться.

Генри с силой ударил ее по левой щеке, и она, потеряв очки, упала на кафельный пол.

– Проклятая шлюха! – Генри нанес еще один удар.

Силья поморщилась, пытаясь сжаться и стать незаметной.

Муж схватил ее за руку и рывком поднял на ноги.

– Пошевеливайся.

– Генри, остановись! – закричала Силья. – Пожалуйста, остановись и отпусти меня.

– К черту, Силья. – Генри принялся толкать ее впереди себя.

По щекам Сильи струились слезы, а ноги в туфлях на каблуках подкашивались, когда она заковыляла к двери, ведущей на задний двор.

Генри пнул ее по ногам.

– Сними туфли!

Силья вопросительно посмотрела на мужа.

– Делай что я сказал, черт бы тебя побрал!

Она послушно разулась и замахнулась одной туфлей, намереваясь попасть каблуком Генри в глаз, но без очков, конечно же, промахнулась, прорезав воздух над его плечом.

Генри жестоко рассмеялся, с легкостью выдернув туфлю из руки жены.

– Отличная попытка. Иди.

Он крепко держал ее за локоть, пока они шли по грязной тропе, ведущей в лес.

– Генри, пожалуйста, – снова взмолилась Силья. – Пожалуйста, отпусти меня.

Муж ничего не ответил, и вскоре они оказались на лужайке, где находилось убежище.

Оглядевшись, Силья шепотом спросила:

– Что ты собираешься сделать?

Генри одарил жену полным ненависти взглядом.

– Хочу посадить тебя туда. И запереть. Посмотрим, как долго ты продержишься, когда никто не будет знать, где ты. Если честно, я не знаю, что сделаю потом. – Генри внезапно захотелось пооткровенничать. – Как здорово иметь место, где можно держать тебя до тех пор, пока я не решу, как с тобой поступить.

– Пожалуйста, – снова прошептала Силья.

Генри молча держал жену одной рукой, в то время как другой отодвинул камень, заслонявший вход, и поднял металлическую крышку люка. В этот момент Силья подумала, что такое мог сделать только очень сильный человек.

Она недооценила своего мужа. Как она могла быть такой глупой? Такой слепой?

Когда Генри потянул ее к лестнице, Силья предприняла еще одну попытку освободиться. Это был ее единственный шанс, и ей почти это удалось, но Генри оказался проворнее. Толкнув жену в спину, он заорал:

– Спускайся!

Это были последние слова, которые услышала Силья перед тем, как упасть вниз головой в темноту.

Сколько раз за последнюю неделю Руби пыталась представить, что чувствовала мать в последние мгновения своей жизни, какой ужас испытывала.

Пыталась ли она убежать? Пыталась ли вырваться? Наверняка. Но отец не оставил ей ни единого шанса.

– Я не собирался ее убивать, – признался он Руби после того, как рассказал о случившемся. – Я просто хотел запереть ее в убежище на некоторое время, пока не придумаю план. Но она… – Его темные глаза превратились в зловещие узкие щели. – Она получила то, что заслужила.

– Как? – шепотом спросила Руби. – Как возможно, чтобы она заслужила такое?

Генри повернулся к дочери.

– Твоя мать поступала сомнительно. Это все, что я могу сказать тебе, Руби. Это наши с ней дела, однако полиция посмотрит на это по-другому.

Он достал из кухонного шкафа лист бумаги и ручку и, подвинув дочери, приказным тоном произнес: