Наташа и Шурик тихонько засмеялись. Константин Петрович поправил очки с таким видом, будто он и был тем самым синоптиком, предсказавшим холода. Ещё пятнадцать минут назад Техник пребывал в безмятежном спокойствии: он убедил себя в том, что сегодняшний день проведёт вдали от Вероники. Но теперь ему уже просто из принципа придётся отправиться туда, стоять под этим окном — и будь, что будет.

Открыв собственную кофейню, ставшую популярной буквально за пару месяцев, Джордж уже не мог прятаться от родителей, как раньше, высылая им фальшивые открытки якобы из разных стран мира. После того как сам Миша Ёжик, редактор создающего и низвергающего кумиров журнала «Невские перспективы», с изрядной долей благосклонности упомянул «Феюкофею» в обзоре мест, идей и предметов, достойных внимания в этом сезоне, господин Соколов-старший задумал без предупреждения навестить сына и полюбоваться на его сомнительный бизнес-проект.

Отец Джорджа был мужчина сухощавый, невысокий (на полголовы ниже собственного сына), энергичный, загорелый и совершенно седой. Седеть он начал лет с двадцати, то есть примерно с того времени, когда стал активно ухаживать за будущей маменькой Джорджа. Он бы поседел и во второй раз — если бы смог — после того, как родной его сын сбежал, продав свой бизнес негодяю Огибину. Впрочем, время расставило всё по местам: совсем недавно по стене многострадального Мутного дома поползли трещины, и градостроительный комитет принял решение о его сносе. Огибин вроде бы рвал на себе волосы и подозревал в диверсиях и терроризме всех жителей города, не исключая стариков и младенцев, но доказать ничего не мог.

Господин Соколов решительно припарковался в двух кварталах от места, указанного в журнале, решительно прошагал эти два квартала до кофейни пешком, не обращая внимания на гололёд и мокрый снег, решительно распахнул дверь, сделал несколько уверенных шагов — и как будто растерял весь свой запас решительности. Это не был упадок сил, он не стал слабее или неувереннее в себе, просто куда-то исчезло желание ткнуть бездельника Жору носом во все его ошибки, чтобы не воображал о себе много. Хотя ошибок было полно. Взять хотя бы название — ну что за детский сад? Нет такого слова в русском языке — «Кофея»! А эта роспись на стенах или, скажем, столики — в серьёзном, солидном заведении всё, конечно, должно выглядеть совсем не так. И совсем нет лепнины и позолоты! В «Квартире самурая» хоть интерьер был побогаче, а здесь что?

Господин Соколов ещё раз окинул взглядом помещение и понял, что в этот самый момент для счастья ему не хватает сущего пустяка: небольшой чашечки кофе и какого-нибудь шоколадного пирожного. Желание было странным, несвоевременным, но легко выполнимым, поэтому он присел за ближайший столик и принялся за изучение меню.

Джордж заметил отца сразу, как только зашёл в Зал капучино. Он сюда совсем не собирался, более того, в этот самый момент на кухне его ждала Елена Васильевна, чтобы обсудить завтрашнее обеденное меню. Но так уж устроен Хозяин Места — он способен прибыть на зов посетителя даже в том случае, если посетитель ещё только раздумывает, как бы этак исхитриться и его позвать.

— Привет, — сказал Джордж, усаживаясь напротив, — Заказ делать будешь?

— Ну, здравствуй, Жора. Я бы выпил чего-нибудь. Есть ведь тут, наверное, ничего нельзя?

— В смысле?

— В смысле — невкусно, наверное?

— Пока что никто не жаловался, — спокойно отвечал Джордж, и представил, как бы отец пообщался на эту тему с Еленой Васильевной.

— Объясни мне тогда, что съедобно. Названия ка кието непонятные. Вот что это такое — «Хиппи-шейк»?

— Любой алкогольный коктейль в специальном двухлитровом бокале. Подаётся с неограниченным количеством трубочек, — ухмыльнулся Джордж.

— Непонятно. Ну а это что?..

Наконец заказ был сделан. Господин Соколов попытался припомнить хотя бы одну из заранее заготовленных воспитательных фраз — Жорика надо поставить на место, а то он уж больно какой-то стал... А какой, кстати? Взрослый? Самостоятельный? Вальяжный? Всех этих качеств раньше ему очень не хватало, и отец частенько его за это шпынял. Раньше — не хватало, а теперь их, кажется, с избытком — так, что ли?

— А хорошо ведь тут, — сам того не ожидая, сказал господин Соколов, когда ему принесли заказ.

— Хорошо, — согласился Джордж. И даже не улыбнулся, чтобы показать, что ему приятна похвала. Как будто ему сообщили о чём-то, само собой разумеющемся. А может быть, так оно и есть?

— Я только одного не понимаю: ты, выходит, пришёл к тому, с чего начинал? Мы же когда твой ресторан затевали — всё обговорили. Там всё было по-твоему. Чего тебе не хватало? Сделал бы такую вот кофеенку, дешевле, проще, и я бы тебе во всём помог.

— То-то и оно, что помог. Понимаешь, каждый сам должен пройти свой эволюционный путь. Одно дерево не может немного порасти вместо другого. Ты пытался прожить за меня мои трудности, но не бывает, чтобы совсем без трудностей. Поэтому трудности всё равно нашли меня — только уже на следующем этапе. И были они гораздо серьёзнее, чем те, которые ты прожил за меня.

— Ничего не понял, если честно. Ты случайно компь ютерными играми, наркотиками, другой ерундой не злоупотребляешь?

— Не злоупотребляю, мне некогда, — ответил Джордж. — Давай ещё раз попробую. Помнишь, ты рассказывал, что, когда ты был маленьким, дедушка хотел сделать тебя великим футболистом.

— А... да. Он сам об этом мечтал, но не сложилось. И тогда он начал загонять в футбол меня. Но я быстро понял, что это не моё.

— И ты стал заниматься тем, к чему были способности у тебя самого, а не у дедушки.

— Ну да. Но отцу я всё равно благодарен.

— Я тебе тоже очень благодарен.

— Что-то незаметно. Сто лет назад вернулся, а домой так и не зашёл. Как это называется?

— Был неправ, — улыбнулся Джордж. Спокойно как-то улыбнулся. Умиротворяюще.

И Соколов-старший подумал, что ему совсем не хочется отсюда уходить. В ближайшие пару часов, например.

— А тут мило. Нет, правда, очень мило. Сам не знал, что такое может быть. А отдельные кабинеты у тебя есть? Я бы приходил сюда отдохнуть.

— Отдельных кабинетов нет, но я для тебя сделаю. У нас тут, в Зале ристретто, как раз есть такой странный треугольный угол — его отгородить, и получится в самый раз.

— Давай, делай, — кивнул господин Соколов. «Хочешь, я тебе денег на это дам?» — хотел было сказать он, но не сказал. И Джордж всё понял: увидел тень этой фразы, отлетевшую в небытие. Отец признал в нём хозяина. Не Хозяина Места — он и понятия не имел о том, что это за зверюшка такая, — а владельца, собственника, взрослого и самостоятельного человека.

— Давай я тебе сейчас золотую клубную карту выпишу, — предложил Джордж. — Только сбегаю на кухню. Елена Васильевна, наверное, уже сильно гневается и потихоньку бьёт посуду.

— Кто такая эта Елене Васильевна?