— Да ты спятила?

— Может быть. В таком месте, как это, спятитьнемудрено. Вон Сенька уже Карамазовых читает, скажи, это нормально? Говорютебе: героин в гробу Турка. Вот помяни мое слово. А пока милиция дурака валяет,очень может быть, что его оттуда переправят в другое место. Так что поторопись.

Сашка вскоре ушел, а я еще немного посидела на скамейке,размышляя, затем отправилась в дом. Сенька перебрался в комнату по соседству, иэто тоже наводило на определенные мысли. Я, открыв окно настежь, лежала насвоей постели, чутко прислушиваясь, вместо того чтобы спать. Где-то ближе кполуночи раздался тихий скрип, затем шаги. Кто-то открыл нашу калитку, а теперьудалялся по асфальтовой дорожке. Не включая света, я быстро натянула джинсы изаранее приготовленную черную футболку и вышла из комнаты. Заглянув к Сеньке, яубедилась, что племянник крепко спит, свесив с кровати руку и лежа на животе,вернулась к себе, постояла возле окна, по-прежнему не включая свет, затем селана подоконник и бесшумно спрыгнула на землю. Тишина была, как… на кладбище. Слегкапригнувшись, я направилась по тропинке в сторону церкви, то и делоостанавливаясь и прислушиваясь. Очень скоро к биению моего сердца прибавилсяеще один звук: кто-то так же, как и я, осторожно шел по дорожке, то замирая, товновь начиная двигаться. Сообразив, что этот кто-то может меня услышать, ясошла с асфальта и, обнаружив тропинку между могил, направилась по ней. Вот такмы и продвигались, не видя друг друга. Любопытство прямо-таки распирало меня.Мы как раз достигли места, куда доходил свет фонаря возле церкви, темная теньотделилась от ближайшей ограды, и я увидела высокого широкоплечего мужчину.Стараясь держаться в тени, он сделал несколько шагов, а я, подобрав с земликамень, швырнула его на асфальт. Мужчина вздрогнул и обернулся, а я увидела еголицо… Если быть точной, я увидела грязь на его лице и сразу сообразила: новыйнищий. Постояв немного и прислушиваясь, он, вдруг решившись на что-то, резкоповернул к церкви. Чем ближе он подходил к фонарю, тем ниже и согбеннеестановился. А Сашка еще сомневается, — проворчала я себе под нос инадумала возвращаться. Конечно, интересно, чем занят нищий на кладбище, но ятолько что могла убедиться: он далеко не такой хилый, каким представляется, ивозможная встреча с ним не сулит мне ничего хорошего. Я добралась до своегоокна, посидела немного, глядя по сторонам и все еще прислушиваясь. Что же мнеделать? То есть разумнее всего, конечно, лечь спать, но как раз этого нехотелось. Я сидела на подоконнике, дрыгала ногами, а время шло, и глазапонемногу начали слипаться. И тут я заметила свет, он шел со стороны аллеибандитской славы. Робкий такой лучик, сверкнул пару раз, точно кто-то неловковыронил фонарь, а затем быстро поднял, но и этого хватило, чтобы всю мою дремукак ветром сдуло. Я спрыгнула на землю и, согнувшись в три погибели, бросиласьв ту сторону. Мелькнула мысль: не худо бы разбудить Данилу, но возвращаться яне стала, нетерпение гнало меня вперед со страшной силой. Небо затянуло тучами,было прохладно, но футболка моя липла к телу от пота. Ветви деревьев сплеталисьвверху, и темень стояла такая, что разглядеть можно было лишь надгробия, да ито, когда утыкаешься в них носом. По этой причине двигалась я медленно, игде-то на середине пути меня застал дождь. Робкий, тихий вначале, он постепеннорасходился и, выбираясь к аллее, я понадеялась, что из-за дождя мои шаги неуслышат. И тут случилось неожиданное: я заплуталась. Тропинка оборвалась, а яоказалась зажатой между трех оград. Минут десять я потратила на то, чтобывыбраться оттуда, обогнула аллею бандитской славы и вышла к ней как раз состороны свежих могил. Ни света фонаря, ни какого-либо движения здесь ненаблюдалось, лишь потревоженная мною ворона злобно каркнула.«Почудилось», — решила я, имея в виду недавнее свечение, постояла немногов темноте и собралась выйти на аллею, чтобы добраться до дома более удобнымпутем. Я сделала несколько шагов, споткнулась, пролетела вперед, нелепоразмахивая руками, и приземлилась животом на груду земли, приподнялась — и тутволосы у меня на голове буквально встали дыбом. Я лежала у разверстой могилы:слева веночки, справа веночки, а подо мной чернела яма. Я даже не пыталасьзаглянуть в нее, зажмурилась, начала читать «Отче наш»., сбилась на третьемслове и, вскочив, как сумасшедшая кинулась к дому, мысленно повторяя: «Свят,свят». Я перемахнула через подоконник, заперла раму, в темноте налетела на стули вместе с ним грохнулась на пол. Не знаю, сколько после этого прошло времени,но, когда я вновь пришла в себя, никакого дождя и в помине не было, тучи рассеялись,показалась луна, и комната моя тонула в ее свете. Я села, дико таращась посторонам, затем пробралась к окну и выглянула: кладбище как кладбище, покойникине толпятся возле дома, тишина, и никаких огней. «А может, мне всепривиделось?» — подумала я, плюхнувшись на стул. Надо сходить за Данилой ивместе проверить, привиделось или нет. Но я никуда не пошла, тупо сидела возлеокна в состоянии прострации, пытаясь понять, как такая чертовщина моглапроизойти со мной? Надо отдать мне должное, просидев так некоторое время, яначала успокаиваться, и совершенно иные мысли пришли мне в голову. Если я ивидела разрытую могилу, то с какой стати решила, что это дело рук покойников?Все, что происходит на этом кладбище, никакого отношения к потусторонним силамне имеет. Чем больше я об этом думала, тем больше злилась и в конце концоврассвирепела до такой степени, что шагнула к окну, бормоча себе под нос:«Никому не позволю себя запугивать». Открыв раму, я вновь вспомнила про Данилу,но, немного помедлив, пошла на разведку в одиночестве: хороша же я буду, еслиникакой разрытой могилы не окажется и все это плод моего воображения. Не стануутверждать, что я не боялась: шататься ночью по кладбищу не входит в число моихлюбимых занятий. Но злость была сильнее страха, и, чувствуя, как бешено стучитмое сердце, я отчаянно пробормотала:

— Ну, погодите.

Теперь при свете луны идти было значительно легче,приблизившись к аллее, я осторожно выглянула из-за вековой липы. Одиннадцатьпамятников сверкали под луной, рядышком притулились две могилы, обложенныевенками. Я открыла рот от изумления и простояла так минут пятнадцать, неменьше.

— Что же такое творится? — примерно через этовремя прошептала я, обошла аллею и оказалась в том самом месте, что и в первыйприход сюда. Могила выглядела совершенно невинно. Я сориентировалась (чего немогла сделать с перепугу в прошлый раз) и сообразила, что это могила Турка,взяла чуть левее и на всякий случай пригляделась к его соседу, то есть к местуего упокоения, конечно. Второй холмик, обложенный венками, выгляделобыкновенно, не похоже, чтобы кто-то орудовал здесь лопатой. С другой стороны,после дождя наверняка ничего не скажешь. «Неужели мне все привиделось?» —испугалась я за свое здоровье и даже пощупала лоб: лоб как лоб.

Вернувшись в свою комнату, я в крайней задумчивости немногопосидела на постели, затем, трижды перекрестившись, легла спать.

Утро началось с разговора под моим окном.