Раздались радостные крики. Многим понравилась победа Байдора - доставшаяся ему с большим трудом, что заслуживает уважения. Такому воину легко простить, что он принц враждебного государства!

И в этот момент.

Мне снова показалось, что время замедлилось - как тогда, в зале, когда серебряный поднимал мою руку, чтобы убить поцелуем.

Бамар оборачивается к Байдору.

Открытое добродушное лицо искажено: на нем лишь злость и ненависть.

Едва-заметно поднимает руку - и вокруг взметается ореол земляной пыли. А в следующий миг столб земли взметается из-под ног принца.

Байдор пытается удержать равновесие, но тщетно. Одна его нога тут же проваливается в дыру, образовавшуюся в земле. Огромный камень, вырвавшийся из земляного столба, резко бьет его по голове, сплющивая пресловутый шлем.

Ну вот и все, пискнула мышь внутри. Его больше нет. Нет!

Я буквально зависла от горьких шокирующих осознаний, что свалились на меня за несколько мгновений.

Первое - не столь на самом деле ужасное, но противное и ошарашивающее. Главный негодяй или главный его помощник - Бамар. Моя бывшая «коричневая прелесть»...

Второе. Байдор только что погиб. Моего принца больше нет.

Да, пару долей секунды я верила в оба этих ужасающих факта. А потом события завертелись быстро-быстро. Вернее, кое-кто их завертел.

Краем глаза я заметила, как Эргон кивнул головой куда-то в пространство, и сразу несколько охранников бросились в сторону Бамара.

Скрутили его во мгновение ока, буквально за пару секунд. Коричневый кричал, ругался, вырывался, как благонравная барышня, зажатая в углу пьяным матросом.

Так тебе и надо, поганец коричневый!

Другие двое - один из них был тоже коричневым - простерли руки, и земляной столб пал обратно, впитался в землю, словно его и не было. Они быстро вытащили из ямы Байдора, уложили на траву, аккуратно сняли с него шлем.

Лицо принца было окровавлено. Я не могла точно разглядеть из-за волос, но казалось, будто его череп сплющен так же, как шлем.

— Байдор! Помогите ему! — заорала я сверху, словно без меня никто не могу догадаться об этом.

Ведь принц был жив. Силой своей драконьей крови я ощущала жизнь, что еще билась в его теле, что повисла на волоске - но не сдавалась.

— Тихо, принц жив, ты же сама видишь! Сейчас ему помогут! Не мешай Григорию работать! — шикнул на меня отец.

— Работать?! — изумилась я, с облегчением наблюдая, как к бесчувственному Байдору приближаются два немолодых дракона со значком целебного цветка Гай на плечах -медики.

— Ну конечно, работать! Нужно попробовать вычислить этого менталиста, пока он еще в Бамаре!

Еще миг я зависала, потом до меня дошло.

— То есть Бамар не виноват?! Сам Бамар ни при чем?! — переспросила я у отца.

— Конечно, — сосредоточенно кивнул он, пристально глядя туда же, куда и Гриша - то есть как раз на Бамара, распростертого в руках многих охранников. — Я давно подозревал, что этот негодяй если не жених, то смотрит глазами одного из женихов. Вот теперь очевидно, чьими глазами он смотрел. И почему именно в Бамара ты должна была влюбиться посредством приворотного зелья...

Моя коричневая прелесть не виноват, это было самое главное, единственное, что забилось, затрепетало во мне.

Не виноват! Напротив - он стал жертвой этого гада, и сам будет ненавидеть себя, когда узнает, что натворил.

— Но почему тогда Гриша его не замечал? — спросила я.

— Ну. Гриша еще слишком неопытен, мог ошибиться - это раз. А два - чужая ментальность в Бамаре была незаметна, потому что негодяй через него просто смотрел. Пассивно наблюдал. Сегодня же перешел к активному воздействию - тут-то мы его и заметили.

— Отсюда не могу, — вдруг вмешался в наш разговор бледный и собранный Гриша со внезапно повзрослевшим и заматеревшим лицом. Вот как ментальная сила меняет человека!

— Вернее, могу разорвать эту связь. Но пройти по ниточке и понять, кто это - не могу. Можно ближе?

— Тебе - можно! — сказал Эргон. Обхватил Гришу за пояс, вместе с ним вскочил на перила.

— Стойте, я с вами! — крикнула я, подобрала юбку, стремительно запрыгнула на свое кресло, с него - на перила. Вцепилась в локоть отца.

— Строптивая дочь! — рявкнул папочка, но устраивать настоящую потасовку при всех не стал. Свободной рукой обнял за талию и меня тоже, потом прыгнул с перил вниз.

Конечно, благодаря отменной папочкиной магии, мы не упали, а мягко спланировали на траву. Так было во много раз быстрее, чем спускаться с трибуны по лестнице, делать круг, заходить на поле.

В общем, спустя пару мгновений Гриша и Эргон склонились на Бамаром, яростно вращавшим глазами. А я. я кинулась туда, где лечили бесчувственного принца.

В конечном счете, с врагом разберутся мужчины. Да и какой от меня толк в выслеживании менталиста? Никакого.

Поэтому я. хочу быть с тем, кто сумел победить противника ради меня, даже когда неведомый менталист сделал этого противника во много раз мощнее и сильнее.

Двое целителей склонились над принцем и усиленно водили руками вдоль его лица. Прямо на глазах череп распрямлялся. Кажется, я слышала, как хрустят косточки, становящиеся на место.

Я сама просканировала состояние Байдора - здесь, рядом могла сделать это почти, как полноценный дракон. У него была сломана нога. Но уже начала срастаться. Лечение не потребовалось - кости у драконов срастаются за сутки. Иногда - неправильно, если не проследить. Тогда приходится ломать заново, чтобы срослось верно. Но у Байдора все заживало правильно.

А вот с головой было куда хуже. Из-за мощного удара принцу действительно раздробило череп слева. Осколки повредили мозг. Будь Байдор человеком - уже умер бы. Или стал бы бесполезным овощем.

Врачи уже восстанавливали структуру костей черепа. А вот с мозгом придется повозиться... Тут нужна энергия, очень много энергии. Придется долго и мягко направлять ее на поврежденные места.

— Позвольте, я буду донором, — вежливо попросила я врачей и мягко разместила ладонь на небольшом отдалении от поврежденной головы принца.

— Если желаете, принцесса, — согласился врач. — Энергия правящей династии поможет лучше всего. Однако. Его нужно перенести в лазарет.

— Несите в гостевые покои подле моего флигеля, — сказала я. — И да, пока что я сама буду ему сиделкой.

Одновременно я услышала, как Гриша выругался. По-русски, «по матушке».

— Мать его, не могу выследить! И удержать его не могу! — почти простонал он. Видимо, все это время Гриша пытался удержать часть враждебного разума в Бамаре и выследить, куда ведет тянущаяся от него нить. — Он уходит.