Стряхнув наваждение, прислушалась. Не к беседе. К дому. Ей казалось, что он тоже узнал её. Старый и немного запущенный, он дышал, разговаривал с ней, поскрипывая половицами, раскачивая блуждающим потоком горячего воздуха невесомую пыльную паутину, свисающую с балок высокого потолка, ненавязчиво гремел ставнями и хлопал входной дверью. Он впустил её.

Очнулась, когда заметила движущиеся тени перед собой. Хельга прощалась с хозяйкой дома. Витолд услужливо накрыл её плечи накидкой и, повернувшись к её сопровождающей, удостоил её не только своим вниманием, небрежно накинув одеяние, но и невзначай спросил:

— Фрейлейн Ольес, я вас не мог видеть раньше?

От его пристального внимания она вздрогнула, тихо ответив: «Нет», кутаясь и пряча глаза. Как и положено безликой компаньонке. Не хотелось смотреть на него, так похожего на другого мужчину.

— Я вас определённо видел, — настаивал он, следуя за ними по коридору.

От незаметного рывка Хельги за ворс накидки, Наташа замедлила шаг.

— Вэлэри, ответь ему, — шептала она возбуждённо. — Он истолкует твоё молчание, как оскорбление. Мне придётся тебя… рассчитать.

Наташа резко обернулась, упершись взглядом в грудь Витолда. Вот привязался!

Он отступил на шаг, сузив глаза и наморщив лоб. В сумраке коридора влажно блестели колючие глаза компаньонки гостьи, а её голос показался раздражённым:

— Ваше сиятельство, вы не могли видеть меня раньше. Я недавно прибыла сюда из Фландрии и, пожалуйста, скажите вашему лекарю, что небольшое количество лечебного дыма действует более эффективно, чем сильное задымление, которое может оказаться вредоносным. Нельзя так близко и долго находиться у источника жара. — Он непонимающе смотрел на неё. — Очага. — Добавила снисходительно. Отвернулась, следуя за графиней.

— Я вспомню, — холодно пообещали ей в спину. — У меня на редкость отличная память на лица.

Дёрнула плечом: «Ну-ну…», пряча в меховых складках сложенные кукишем пальцы. Опомнившись, развернулась, церемонно присев в прощальном реверансе.

На обратном пути, качаясь в карете, главной темой разговора был визит в родовое гнездо фон Россенов. Хельга коротко пересказывала разговор со старой пфальцграфиней, сетуя, что Вэлэри не слушала беседу.

— Я не могла, — оправдывалась Наташа. — Меня одолели воспоминания. К тому же нынешние хозяева мне не интересны. Я их видела в первый и в последний раз.

Уже не было любопытно, как выглядит супруга этого Витолда. Какая разница: породистая, не породистая — одного с ним поля ягода. А она? Она ведь тоже пфальцграфиня и уже успела забыть об этом. Словно прочитав её мысли, подруга задумчиво произнесла:

— Вэлэри, тебе нужны бумаги на имя Ольес. — Метнула взор на зашторенное окно, откуда доносился звук копыт, вязнущих в мокром снежном месиве.

— Где я их возьму?

— Поговорим с Эрихом.

— Это будет подлог. Он не пойдёт на это, — сокрушённо вздохнула Наташа.

— Другие пойдут. Золото может всё. А ты и впрямь очень похожа на фламандку. Твоё произношение…

— Я мечтаю избавиться от него и нужно освоить грамоту.

— Так в чём задержка? У нас по соседству снимает камору писец, очень приятный старичок и дорого не возьмёт.

— Не откажусь. Подожду только ещё кое-кого, чтобы уж всем вместе сесть за парту.

Она всегда хотела, чтобы Фиона и Руди — не говоря о Гензеле — были грамотными.

— И ещё, Вэлэри. — В голосе Хельги проскочили тревожные нотки. — Думаешь, почему пфальцграф так настойчиво присматривался к тебе?

— Разве? — насторожилась она. — Не заметила.

— Я бы тоже не заметила. Случайно перехватила на тебе его взор. Эта семья покупала дом у твоей семьи. Они знали твоих родителей. И, мне кажется, я слышала о Шоленбургах от твоего отца. Правда, он тогда был в беспамятстве. Возможно, Витолд видел тебя.

Девушку обдало жаром. Она действительно пропустила всё самое интересное. Может быть, к лучшему? Слыша всё это, смогла бы под льдистым взглядом мужчины удержать эмоции и не выдать себя?

— И что? Мне тогда было четыре года. Даже если они меня видели ребёнком, то сейчас во мне невозможно узнать ту девчушку. Отец продал этот дом спустя пять лет, когда уже отчаялся нас найти… Подожди, ты сказала пфальцграф? Этот Витолд — нынешний пфальцграф?

— Палатин. Должность досталась ему после смерти деда. Он лишился родителей в юном возрасте. Его бабушка Ретинда фон Ашберг — пфальцграфиня и хозяйка дома, старшая женщина рода.

— Зачем ты мне всё это рассказываешь? — Наташа передёрнула плечами.

— Ещё не всё. — Упавшим голосом продолжала графиня. — Они хорошо знают моего нынешнего мужа Лотэйра. А его сестра баронесса Махтилдис фон Винсенз была подругой пфальцграфини.

— И по нашей версии ты жила в доме моей семьи. Когда только успела? — улыбнулась, вздёрнув бровь.

— Мне пришлось сказать, что я долгое время, будучи девочкой, гостила со своей матерью у фон Россенов, и теперь, вернувшись на родину из — запомни! — Фландрии, откуда прихватила тебя, пытаюсь их разыскать.

— Мир тесен. — Пфальцграфиня утрамбовывала полученную информацию.

— И ещё. — Выпрямилась женщина. — Пять лет назад Витолд был обручён с дочерью моего мужа Одилией. Помолвка была расторгнута, когда Лотэйра обвинили в подлоге и выгнали из королевской канцелярии, где он занимал должность старшего помощника палатина, тогда ещё деда господина Шоленбурга.

— Бросили друга семьи по ложному доносу, — укоризненно качнула головой девушка.

— Он не отпирался. Вина была доказана.

— И Одилия с таким пятном на родословной хочет найти себе мужа?

— Придётся поусердствовать. — Хельга потрясла кошелём. — Мне это дорого обойдётся.

— Ты ведь ничего не знала? — Наташа сжала пальцы подруги. — Это на твоём будущем не отразится?

— Я не собираюсь выходить в свет и участвовать в королевских празднествах. Меня всё устраивает. Вот привезу малыша Брунса и займусь его воспитанием.

Как бы она хотела, чтобы её тоже всё устраивало. «Ничего, — вздохнула тяжело, протяжно, — надо подождать всего год. Обо мне все забудут и я никому не буду нужна». Если дела с таверной пойдут хорошо, выплатит долг за поместье и вернётся туда. Или не вернётся? А что будет с бизнесом? Можно вести дела и здесь и там. Пока жив герр Штольц, она будет спокойна за «Villu Rossen». Разобраться бы с Жуком, найти ему замену…

— Когда ты собираешься навестить графа фон Бригахбурга?

— Сначала пошлём гонца, узнаем, всё ли там в порядке, кто родился, как граф поступил с матерью. Потом решим. Ты ведь поедешь со мной? — С надеждой глянула на пфальцграфиню.

— Я всё испорчу, — возразила та.

— Что значит, испорчу? Никто лучше тебя не знает этого мужчину. Я помню его. С ним невозможно разговаривать спокойно, — горячилась Хильдегард. — Ты должна мне помочь сладить с ним.