— Похоже на бранные слова, — вздохнул мужчина, отмечая озорной блеск в глазах пфальцграфини.

Она, запрокинув голову, заразительно смеялась, раскачивая в руках тонкий длинный шест с крошечным колокольчиком на конце — гасильник, изготовленный по её заказу, — перед этим демонстрируя, как тушить свечи, изготовленные собственноручно и помещённые высоко на стене в трёхрогом экспериментальном держателе, пока заменившем настенный подсвечник.

— Это бизнес, — вздохнула девушка, успокаиваясь, поглядывая на увеличивающуюся в объёме «бухгалтерскую книгу». — Мне нужны счёты.

Эрих, закашлявшись, похлопал себя по груди:

— Нам пора. — Женщина часто настораживала его не только слетающими с её уст непонятными словами, но и тем, какое влияние оказывала на окружающих. Ей ничего не стоило привлечь к себе внимание лишь поворотом головы или вскользь брошенным взором. Было в её глазах что-то манящее, опасное, неподдающееся описанию, заставляющее его держаться от неё на расстоянии.

* * *

Последний дом как нельзя лучше подходил на роль таверны, и его владельцы постарались придать ему товарный вид. Здесь было всё: уложенный камнем просторный двор, огороженный высоким забором; конюшня на два десятка лошадей и колодец с поилкой; подсобные помещения и чудный ухоженный садик с вьющимися растениями, где в летнее время можно было поставить столики для отдыха и общения.

Двухэтажный, с маленькими каморами для прислуги на чердаке и чёрным ходом, он нуждался в минимальной перестройке. Серьёзных вложений требовало расширение кухни и, скрепя сердце, пришлось бы отказаться от умывальни в каждой комнате, ограничившись отделением ширмой угла для омовения и сделав туалеты для мужчин и женщин в разных концах коридора. Наташа прикинула: десяток номеров с повышенными удобствами для особо важных постояльцев, способных оплатить комфортное проживание, всё же можно оборудовать умывальней с нужником. Мысленно набросав план перепланировки, предвкушая конечный результат, она поперхнулась, услышав цену вопроса.

— Сколько?! — В горле запершило от возмущения. — Они, что, думают, мы Рокфеллеры? — В поисках поддержки глянула на Хельгу, покосившись в сторону двери.

Доверенное лицо хозяина, невысокий сутулый мужчина с болезненным цветом лица, заложив руки за спину и делая вид, что происходящее его не касается, прислонившись к дверному косяку, внимательно прислушивался к происходящему.

— Мой дом в центре стоит в два раза дешевле, — согласилась графиня.

— Он в три раза меньше, — Эрих развёл руками, — с крошечным внутренним двориком. Торговаться бесполезно. Представитель хозяина не имеет права вмешиваться в вопросы торга. Владелец приедет только через два месяца. Можем подождать.

— Ждать? Два месяца? — пфальцграфиня взялась за голову — А потом окажется, кто-то его уже купил, дав сколько просят?!

— И такое не исключается, — пожал плечами нотар, дивясь прозорливости женщины, указав глазами на тень в дверном проёме.

— Вэлэри, даже если он скинет немного, у нас всё равно не хватит на всё задуманное. Купим дом — не останется средств на его переустройство.

Девушка поникла. Хельга права. Вот так всегда. Как что-то стоящее, так не по карману. Теперь хоромы у пристани, по сравнению с этим подворьем, казались убогими, а тошнотворный запах в той части города, нёсшийся со стороны реки и складов, казался особенно зловонным.

— Уходим, — рванулась к выходу, едва не плача. — Мне сегодня предстоит ещё один стресс.

Она не ошиблась.

* * *

На этот раз калитка, хлопнув створкой смотрового окошка, распахнулась перед ними тотчас. Их ждали.

Оставив у ворот карету и коня на попечение кучера, троица, сопровождаемая пожилым мужчиной, похожим на лакея, направилась к парадному входу.

Наташа слышала грохот собственного сердца в ушах. Она узнала дом из видения. Двухэтажный, огромный, он, с закрытыми ставнями окнами вызвал в ней щемящее чувство тревоги. На миг показалось, что сейчас распахнётся входная двустворчатая гладкая дверь и навстречу ей выбежит мама. Дверь действительно открылась. На пороге показалась опрятная женщина в чепце. Пелена слёз мешала рассмотреть её. Пфальцграфиня мазнула ладонью по щекам, стирая влажные дорожки, поднимая глаза на держатель для факела, пристроенный на стене. Его она не помнила. Оступившись на широких ступенях перед входом в жилище, поддерживаемая Эрихом, пришла в себя. Хельга сжала её ладонь, подбадривая.

Мужчина проводил их в полутёмный холл — на свечах в этом месте явно экономили, — обернулся и, указав на кресла у низкого столика, обратился к женщине:

— Табея, предложи господам чай.

Девушка осматривалась, чувствуя боль за грудиной, боясь глубоко вдохнуть. Она помнила этот холл другим. Дневной яркий свет лился через… Уперлась взором в тёмные высокие узкие окна, перевела его на голый дощатый пол. Тогда на нём лежал яркий ковёр.

Видела себя маленькую, изящную, в удлинённом простеньком платьице, с распущенными по плечам гладкими густыми волосами, весело бегающую вокруг красивой женщины. Та, громко смеясь, хлопала в ладоши, шутливо пытаясь поймать её, настаивала:

— Вэлэри, ну же, повтори…

Она, капризно сложив губы, хныкала:

— Мама, где моя белка? Мама…

— Вэлэри, — строгие нотки прорывались сквозь смех, — девочка моя, запомни: твоё имя Вэлэри фон Россен. Ты уже большая и должна уметь представляться. Сегодня у нас гости и тебя обязательно спросят. Повтори… Повтори ещё раз и получишь свою белку.

Мама улыбалась, помахивая произведением искусства таксидермиста.

И всё начиналось сначала…

Из-за спины появлялся отец, и крепкие мужские руки высоко подбрасывали лёгкое тельце дочери и неизменно ловили. Она не боялась, восторженно заливаясь звонким смехом. Знала — эти руки никогда не дадут ей упасть…

— Кого представить госпоже пфальцграфине? — Услышала Наташа старческий голос.

— Госпожу графиню Хильдегард фон Борх, — поспешно представилась Хельга, повернувшись к девушке, благодарно кивнувшей ей в ответ.

Если она не подумала о том, что ещё долгое время ни при каких обстоятельствах её истинное имя не должно нигде упоминаться, то подруга напомнила ей об этом.

— Пфальцграфиня… — Хильдегард, проводив слугу взором, тяжело втянула воздух. — Эрих, почему ты не предупредил нас? Это же… — Она запнулась, бледнея и злобно шепча: — Хорошо, что я быстро сообразила.

Словно прочитав её невысказанные мысли, нотар виновато опустил глаза:

— Вэлэри, будет лучше, если для всех ты какое-то время побудешь компаньонкой графини, оставаясь в тени.

Да она уже сама догадалась! Расслабилась. Забыла напрочь, что беглая. Что в любой момент может натолкнуться на слуг Шамси, как тогда на ярмарке в Алеме. От него до Аугуста день пути и в пятистах метрах от стен этого коттеджа находится резиденция короля. Жизнь в поместье фон Фестера, приятные хлопоты с покупкой дома для Хельги, затем поиски вариантов для таверны вытеснили из памяти предшествовавшие этому события, которые искренне хотелось забыть. Воспоминания о той ночи и утре, проведённом на постоялом дворе, жгли калёным железом. Герард… Сердце ныло, а чёртова совесть кричала о том, как неправа была его хозяйка, бросившая человека связанным. Ну что ей стоило развязать его и уйти? Так бы она знала, что с ним всё в порядке.