и даже необходимости обновляться и изменяться в соответствии с требованиями современности, усваивать новый опыт, открывать неизведанные горизонты. Для этого требуется индивидуальность, готовая легко приспосабливаться к широкому кругу характеров и личностей, способная адаптироваться к незащищенности, изменяться и выстраивать стратегии для самозащиты. Быстрая смена партнеров подразумевает способности и желание осуществлять краткосрочные инвестиции, не тратить время впустую, оперативно менять линию поведения, производить быстрые умственные расчеты о целесообразности отношений. По словам Сеннетта, цитируемого ниже, это способность, противоположная «собственничеству». Интересно отметить, что собственничество является не только экономическим, но и сексуальным термином. Можно даже задаться вопросом, не является ли фраза Йозефа Шумпетера о созидательном разрушении капитализма444 столь же подходящей для описания экономического саморазрушения, как и для понимания эмоциональной динамики негативного выбора.

По словам Сеннетта, капитализм имеет два основных последствия, особенно важных для данного исследования: первое — снижение институциональной приверженности, а второе — снижение доверия. Снижение доверия превращает людей в долговременных самостоятельных предпринимателей, которые могут рассчитывать только на самих себя и собственные психологические ресурсы, чтобы справиться с неопределенностью и превратностями судьбы. То, что Сеннетт называет процессом сокращения уровней структуры корпораций445, то есть избавлением от уровней определенного аспекта производства и привлечением сторонних ресурсов, имеет глубокое сходство с областью сексуально-романтических отношений, где самопредпринимательство (выяснение того, как правильно вести себя в отношениях, как привлечь мужчину, как «заключить сделку») является центральным для вступления в отношения. Полиамория (открытые доверительные отношения сразу с несколькими партнерами. — Прим. пер.), например, является формой такой предпринимательской стратегии, перепоручением другим людям своих различных эгоистических интересов и «потребностей» — положение дел, одобренное популярным сексуальным терапевтом Эстер Перель, которая объясняет «неверность» как проявление невыраженной индивидуальности, перепорученное кому-то другому, а не своему постоянному партнеру446. Поскольку субъекты в основном полагаются на свое предпринимательское желание в поисках партнера — оценивая затраты и риски, делая относительно безопасные инвестиции, укрепляя собственную значимость, приумножая свои активы благодаря поддержанию нескольких отношений, — становится трудно добиться доверия.

Это согласуется с исследованием Дженнифер Сильвы о молодых рабочих, которые пытаются вступить во взрослую жизнь. Перед лицом все более неопределенных перспектив трудоустройства вступление молодых людей в брак, являющийся традиционным символом взрослой жизни, приобрело хаотичный характер:

Как показало десятилетие исследований, традиционные признаки зрелости — уход из дома, окончание школы, обретение финансовой независимости, брак и рождение детей — во второй половине XX века становятся все более отсроченными по времени, беспорядочными, допускающими отмену или даже отказ от них447.

По мнению Сильвы, жизнь совершеннолетних молодых людей рабочего класса представляет собой существование в состоянии хаоса, неопределенности и незащищенности. Хотя Сильва не указывает, распространяются ли каким-нибудь образом ее выводы на другие социальные классы, можно предположить, что этот беспорядок присутствует в жизни большинства социальных классов, хотя и в разной степени и в различных формах.

Доверие и неопределенность

Если в экономической сфере договор создал доверие448, то в сфере интимных отношений он подорвал его. Экономист Фрэнк Найт, как известно, провел различие между риском и неопределенностью449. По мнению Найта, риск поддается исчислению, а неопределенность — нет450. Риски, например, можно оценить статистически. Однако неопределенность имеет дело с тем, что абсолютно непознаваемо. Для снижения риска экономическая сфера создала механизмы и инструменты, такие как деривативы (от англ. derivative — производный финансовый инструмент, договор, по которому стороны получают право или принимают на себя обязательство выполнить некоторые действия в отношении базового актива. — Прим. пер.). Покупать дериватив — значит покупать вопреки рыночному риску и неопределенности. Однако и романтическое, и сексуальное общение порождают эмоциональные деривативы и требуют эмоционального отношения субъекта, который справляется с неопределенностью без страховки или финансовых инструментов, гарантирующих стабильность. При столкновении с эмоциональной неопределенностью возможен ряд эмоциональных и экономических стратегий: инвестирование без уверенности в прибыли, быстрое изъятие инвестиций, когда прибыль кажется неопределенной, выход из отношений, когда требования слишком высоки, разработка страховых стратегий в форме механизмов для самозащиты благодаря эмоциональной бдительности к возможности потерь. Все стратегии указывают на существенные трудности в построении социальной динамики доверия.

В вышеупомянутом исследовании капитализма Сеннетт проводит различие между формальным и неформальным доверием:

Формальное доверие означает, что одна сторона заключает договор, полагая, что другая сторона будет соблюдать его условия. Неформальное доверие подразумевает понимание, на кого вы можете положиться, особенно когда группа находится в стрессовой ситуации: кто вылетит в трубу, а кто окажется на высоте451.

Система ухаживания в прошлом была способна обеспечить как формальное, так и неформальное доверие, поскольку издержки отказа от помолвки могли быть весьма значительными (это был удар по репутации), а также потому, что она задействовала социальные сети. Эти социальные сети служили своего рода гарантией. Дэвид Хаас и Форрест Дезеран далее определяют доверие с позиций Блау как «веру одного человека в то, что другой выполнит свои обязательства и, согласно устоявшейся практике, “внесет свою лепту” в отношения с партнером»452. Но доверие как вера в то, что партнер выполнит свои обязательства, стало весьма напряженным, поскольку неопределенность создает эмоциональную дилемму заключенного (или «дилемма бандита» — фундаментальная проблема в теории игр, согласно которой рациональные игроки заботятся лишь о своем собственном выигрыше. — Прим. пер.): учитывая общее желание каждого защитить чувство собственного достоинства, учитывая ощущение уязвимости при раскрытии своих намерений и чувств, уверенность в том, что другой человек будет взаимодействовать (то есть даст положительный ответ), может быть обретена только в том случае, если один партнер верит в то, что другой ответит взаимностью. Как далее утверждают Хаас и Дезеран: «Доверие строится постепенно, за счет цикла постоянно увеличивающихся инвестиций в отношения, в ходе которого партнеры могут доказать свою благонадежность друг другу»453. Модели рационального выбора доверия, как правило, предполагают, что доверие обычно развивается на основе циклической взаимности: доверие одного человека проистекает из доверия другого454. «Подобно байесовскому обновлению, каждое положительное действие увеличивает предполагаемую вероятность сохранения доверия партнера и в процессе многократных взаимодействий дополнительная достоверная информация оказывает меньшее влияние»455. Постепенно возрастающее и многократно выражаемое доверие, по всей вероятности, будет в значительной степени затруднено сложностью оценки поведения других людей, а также неясностью или неоднозначностью, которые возникают при вступлении в отношения из-за страха перед уходом партнера, что приводит к стратегиям самозащиты и самообороны. Так, Элвин Гулднер утверждает, что социальный обмен возможен потому, что действующие лица ориентируют свои действия на общепринятые нормы взаимного обмена456 и ожидают