Он много занимался Тейдом. Гулял с ним, даже научился сам менять пеленки. Разговаривал, рассказывал какие-то истории, умилялся первому зубу. С детским восторгом хохотал, когда сын начал ползать, а когда Тейдар поднялся на ножки и вовсе устроил в доме шумный семейный праздник. Это было незадолго до первого дня рождения нашего мальчика.

А на день рождения Итер собрал у нас, казалось, весь город. В доме было не протолкнуться от гостей. Господин Ассель прохаживался между ними с Тейдом на руках, гордо представлял сына горожанам. Он был похож на надутого индюка, – вдова хмыкнул и стерла с глаз влагу. – Это позабавило меня, потом начало раздражать. А вечером, когда дом опустел, и Тейд заснул, я зашла в кабинет мужа, чтобы высказать ему, что думаю обо всем этом столпотворении, и не смогла раскрыть рта, когда увидела его.

Итер мерил шагами кабинет, и когда я вошла и позвала его, он вздрогнул и обернулся. Вот тогда я увидела его настоящие чувства. В его глазах была такая невыносимая тоска, что я задохнулась от дурного предчувствия. Подступила к нему и не позволила в этот раз отговориться. Впрочем, наверное, он просто устал таить это в себе и переживать в одиночку, поэтому даже особо не сопротивлялся. Итер рассказал, чего ему стоила его мечта.

– Жизни, – тихо произнес Эйдан.

– Да, – кивнула Ливиана. – Это была плата, единственно-возможная плата за то, чтобы он смог взять на руки свое дитя. Не было артефактов, шейд Виллор, не было магов. Была ведьма. Не отступница. Одна из старших ведьм ковена. Какой ковен, и имя ведьмы я не знаю, муж не открыл. Кто-то подсказал Итеру, что он не там ищет помощи, и супруг направил свои стопы в иную сторону.

Вы же знаете, брат инквизитор, что сила ведьм имеет несколько иную природу, хоть ее основой и является магия. Они больше связаны со стихиями и силами природы, а что, как не природа дает начало новой жизни? Это оказалось так просто и так логично, что было полной нелепостью не подумать о ведьмах раньше. Итер нашел ту, кто взялась ему помочь. Нет, она не обнадежила мужа сразу. Поначалу сказала то же, что и все целители до нее – у него не может быть детей. Высшие Силы не предусмотрели этого дара для Итера Асселя, и все-таки выход нашелся. Ведьма сказала, что супруг может уступить свое место. Она дала Итеру срок до того, как ребенку исполнится год. К этому моменту муж должен был окончательно решить, кто из них с сыном останется на земле, а кто уйдет под землю. Супруг согласился, и ведьма провела обряд, велев не медлить, пока ее колдовство в силе.

– Потому и примчался домой в лихорадке, – невесело усмехнулся Эйдан.

– Да, – кивнула вдова. – И после боялся, что колдовство обернется вспять, и малыш покинет мое чрево раньше времени. И уделял столько времени сыну, чтобы успеть насладиться им. А когда Тейду исполнился год, Итер уже знал, какой выбор сделает. Он уступил свое место сыну, добровольно, не стеная и не жалуясь. У них был уговор с ведьмой – если Итер не придет к сроку, значит, он готов поменяться с ребенком местами, если же появится…

– То всё станет, как прежде, – с пониманием кивнул Виллор.

– Вы совершенно правы, шейд Эйдан, – грустно улыбнулась Ливиана, и инквизитор замер, пораженный тем, что она впервые назвала его по имени. Госпожа Ассель отвернулась к окну: – Его последние дни были… тяжелыми. Муж, наверное, и в первые годы после нашей свадьбы не был столь страстен, как в то печальное время. Ласков с сыном, нежен со мной. Для него каждый день был последним. Понимаете ли вы, брат инквизитор, как тяжко жить приговоренному? Особенно тяжко, когда не знаешь, в какой момент приговор будет приведен в исполнение?

– И все-таки это был его осознанный выбор, – заметил Виллор. – Каждый человек, выбрав путь и ступив на него, должен нести на своих плечах груз ответственности. Ваш муж повел себя достойно. Он принял свою участь и попытался прожить остаток жизни, подарив его своей семье.

– Да, – усмехнулась Ливиана, – и вновь вы правы. Итер вел себя достойно. Ни разу не усомнился в правильности своего выбора. И умер, сидя на лошади, даже не доехал до дома… – Она судорожно вздохнула и отвернулась к окну. – Его мечта осуществилась, и я души в ней не чаю. Тейдар – моя сама большая ценность в этой жизни.

Эйдан поднялся на ноги и приблизился к Ливиане. Он встал за ее спиной, но удержался и не стал притрагиваться, как бы ему сейчас ни хотелось обнять ее. Женщина казалась такой хрупкой в этот момент, несмотря на всю свою внутреннюю силу, беззащитной, и новая волна нежности всколыхнулась в душе старшего инквизитора. Он оторвал взгляд от ее затылка, поднял выше и встретился с ответным взглядом в отражении оконного стекла.

– Почему-то я странно чувствую себя, когда вы рядом, – вдруг сказала Ливиа.

Она развернулась и посмотрела на шейда снизу вверх, и Эйдан сделала шаг назад, увеличивая расстояние между собой и женщиной.

– И что же вы чувствуете, Ливиана? – спросил Виллор, заставляя себя смотреть в глаза вдовы, а не блуждать взглядом по лицу, то и дело останавливаясь на ее губах.

Женщина молчала. Она продолжала рассматривать его задумчивым взглядом. В ее глазах не пряталось затаенное желание, скорей она старалась найти ответ на собственные слова и ощущения. После коротко вздохнула и отошла от Эйдана, оставив его смотреть на собственное расплывчатое отражение в оконном стекле. Он закинул голову назад, прикрыл глаза и стоял так, пока Ливиана снова не заговорила.

– Это действительно странно, даже неправильно, – шейд обернулся к ней. Женщина присела у камина и ворошила кочергой прогоревшие дрова. – Вы инквизитор – мой самый страшный кошмар с того мгновения, как родился Тейд. Знаете, как бы я ни была счастлива, но всегда подозревала, что Итер мог сотворить нечто недозволенное, уж больно он был одержим желанием стать отцом. И когда услышала на пикнике, кто вы на самом деле, мне показалось, что мир под моими ногами рухнул, и я держу моего мальчика на руках, стоя на самой кромке пропасти. Еще шаг и конец неизбежен. Но вы исчезли, и я немного расслабилась. Собралась и уехала подальше, чтобы потеряться из виду, но тут вновь возникаете вы. Врываетесь в дом ночью, забираете Тейда и требуете следовать за вами. Почти все самые страшные минуты моей жизни связаны с вами, но… Это невозможно, однако когда вы рядом, я чувствую себя защищенной. Словно за моим плечом возвышается незыблемая стена, и любая буря разобьется о ее твердь, так и не причинив никакого вреда. Совершенно иррациональное чувство.

Они некоторое время смотрели друг другу в глаза, не нарушая возникшего молчания. Эйдану вдруг показалось, что в гостиничном номере сгустился воздух, уплотнился, начал давить на грудь. Его рука сама собой потянулась к вороту рубашки, Виллор оттянул его, дернул подбородком в сторону, и женщина опустила взгляд, отпуская шейда из ловушки. Инквизитор услышал, как она сглотнула, после мотнула головой и отвернулась.

– И что вы теперь скажите о моем деле, брат инквизитор? – хрипловато спросила Ливиана. – Я открылась вам, рассказала всё, что знала. Виновна ли я перед законом?

– Нет, – голос вдруг сорвался, и мужчине пришлось перевести дыхание. Он все-таки расстегнул ворот, провел ладонью по лицу, заставляя себя собраться с мыслями, и продолжил: – Мне нравится эта версия событий.