– К сожалению, нет, Каяма-сэнсэй, – отверг это предположение молодой человек, явно опечаленный тем, что вынужден расстроить почтенного доктора. – Я сам слышал, как господин директор приказал шоферу ехать в Отомари[63] к поджидавшему его пароходу. Уэхара-сан и я провожали господина директора до самой машины.

– Повторите, пожалуйста, кто с вами провожал представителя фирмы? – попросил Каяма, ошеломленный услышанным.

– Сигетаво Уэхара. Он прибыл сюда накануне и утром лично встречал господина директора. Они долго беседовали вдвоем в кабинете, – словоохотливо продолжал молодой человек, радуясь тому, что может предоставить уважаемому доктору хоть малую информацию.

Подозрения, одни страшнее других, навалились на старого ученого. Директор могущественной «Мицубиси», торопящийся как можно скорее закончить дела на Карафуто и не нашедший времени встретиться с ним, ученым, снисходит до длинного разговора с каким-то управляющим! Что бы это могло значить? Речь наверняка шла о Кайхэне. Если нужно было дать обычные указания по обслуживанию лежбища, то подобные инструкции целесообразнее передавать через него, Такидзина Каяму, непосредственно отвечающего за рациональную эксплуатацию котикового стада… Значит, они что-то задумали? Ничего доброго ждать нельзя. А чтобы не теряться в догадках и выяснить правду, необходимо встретиться с управляющим. Встретиться и выяснить!

– Где сейчас Сигетаво Уэхара? – спросил Каяма как можно безразличнее.

Молодой сотрудник замялся. В фирме не принято было давать какие бы то ни было сведения.

– Видите ли… Вечером он намеревался покинуть Тойохару. Возможно, его задержали дела…

Каяма пристально посмотрел на юношу. Тот потупился. Лгать он не умел. Местонахождение управляющего ему, по всей вероятности, было известно.

– Так где же все-таки остановился Уэхара-сан? – мягко спросил Каяма. – Не беспокойтесь, я не стану ссылаться на вас.

Молодой человек вспыхнул.

– Есть тут одно место, Каяма-сэнсэй… Для увеселения.

– Насколько мне известно, подобные заведения давно запрещены?[64]

– Оно предназначено… для посвященных…

– Вы там бывали? Проводите меня, пожалуйста.

– Только из уважения к вам, Каяма-сэнсэй! Но если кто-нибудь узнает…

– Моего слова вам достаточно? Пошли!..

Узкими кривыми переулками они вышли к вокзалу, пересекли железную дорогу и очутились в лабиринте покосившихся сараев, фанз и домишек с бумажными фонариками над входом. Разыскиваемый дом ничем не отличался от других: остроконечная крыша, окошки, оклеенные рисовой бумагой, раздвижные двери… После условного стука вышел, точнее, выкатился квадратный человечек с треугольным разрезом глаз и сломанными пополам бровями. Узнав, с кем имеет дело, он с поклоном пригласил переступить порог его гостеприимного заведения и проводил Каяму в крохотную комнатку.

– Что пожелает господин? – спросил хозяин, угодливо сгибаясь. – Может быть, для начала фуро?[65] Все стоит наготове. Или пригласить ойран?[66]

Каяма нахмурился. Обслуживание предлагалось по высшему разряду. Любопытно, по какой цене? Хозяин, однако, понял его иначе. Пусть господин не думает, ничего противозаконного не делается. Идет война, мужчины каждый час смотрят в глаза смерти. Должны же они хоть где-то найти ненадолго покой, уют и отдохновение от трудов ратных…

– Благодарю, – остановил он хозяина. – Я не люблю отдельных комнат и одиночества. Можете ли вы предложить мне приличное общество?

– О, конечно! – обрадовался тот. – У нас есть прекрасный бар, где собираются изысканные гости. Если их общество доставит сэнсэю несколько приятных минут, я буду счастлив!

Каяма рассчитал правильно. Уэхара, приверженец сакэ, вырвавшись на волю, мог находиться только здесь.

Управляющий уже принял изрядную долю спиртного, но, увидев доктора Каяму, вроде бы отрезвел.

– Клянусь Аматерасу, Каяма-сэнсэй, счастлив встретить вас здесь! – воскликнул Уэхара. – Должен признаться, не ожидал! Кто бы мог подумать, что почтенный доктор любит посещать подобные места! Разрешите угостить? Я-то уже прежде тут бывал, меня знают!.. Подать нам, живо, все… все!.. Я плачу!

В прежние времена, особенно по праздникам, Каяма не прочь бывал выпить чашечку сакэ. Жена знала об этом и заранее покупала бутылочку в лавке у бакалейщика. Во время сэцубуна – прекрасного праздника смены времен года – они по-соседски ходили вместе ночью в храм, а утром поклонялись восходящему солнцу. Исполняя обряд, разбрасывали бобы, приговаривая: «Черти вон, счастье в дом!»

Коротко оно оказалось – это счастье. Нет уже ни его семьи, ни бакалейщика, а вместо родного дома и лавки жуткое пепелище.

– Неужели меня не обманывает зрение? Сам Каяма-сэнсэй! – похохатывая, восклицал Уэхара, разливая в изящные чашечки рисовую водку. – Много лет жизни вам!

Рука управляющего дрожала, голос от перевозбуждения стал хриплым.

– Удач вам в делах и здоровья! – отозвался в свою очередь Каяма, принуждая себя быть вежливым.

Сакэ обожгло горло. Каяма давно избегал спиртного. Но тут понял: иначе в доверие к Уэхаре не войдешь. А было жизненно необходимо узнать, какое решение приняла фирма относительно Кайхэна.

Уэхара пьянел на глазах. Лицо его все больше багровело. Язык заплетался, словно распух во рту. Движения стали резкими, неровными.

– Скоро ли вы собираетесь возвращаться на лежбище? – как можно безразличнее спросил Каяма.

Лицо Уэхары вытянулось.

– А вам зачем это знать?

– Хотел предложить отправиться вместе.

– Разве почтенному доктору негде больше жить, кроме этого вонючего клочка земли? – захохотал Уэхара, довольный собственным остроумием.

– А вам?

– Я – другое дело, – осклабился бывший фельдфебель, снова разливая сакэ. – Мне необходимо исполнить свой долг… И больше никому там делать нечего. – Он с подозрением взглянул на собеседника, потом доверительно похлопал его по руке и театральным шепотом сообщил: – Секрет фирмы! Никто не должен знать!..

Каяма похолодел. Почему все обставлено с такой таинственностью? Догадка, показавшаяся ему вначале неправдоподобной, обретала реальные черты. Массовый забой прошлого года, еще более активный – в этом сезоне… Приказ не щадить ни маток, ни сеголеток… Все это – звенья одной цепи. Не хватает завершающего удара!..

– Кто же позволит вам погубить зверей?! – воскликнул Каяма.

– А кто может запретить? Смердящий островок вместе с его ползающими тварями – частная собственность!

Если у Каямы и были еще какие-го сомнения, то сейчас они отпали.

– Какое варварство! – вырвалось у него невольно.

Уэхара повернулся всем корпусом и, ощерившись, зло процедил:

– Вы что же, Каяма-сэнсэй, предпочитаете увидеть наше «мягкое золото» в руках русских?.. Не выйдет! Не позволим! Если не нам, то ни-ко-му… – стукнул он кулаком по столу, отчего бутылка опрокинулась и сакэ пролилось на кимоно.

Разрядив себя бурной вспышкой негодования, Уэхара мешком плюхнулся на сиденье и бессвязно забормотал:

– Проклятые русские! Они мечтают наше золото… Не выйдет! Пусть им достанется пустыня…

Теперь Каяма узнал все. Оттолкнув ненавистного Уэхару, пьяно качнувшегося навстречу, он вскочил и бросился к выходу. Скорее! Скорее вон отсюда!.. Иначе задохнешься в этих стенах, мешавших немедленно предпринять что-то очень важное, очень нужное.

Очутившись на улице, Каяма остановился, глубоко вдохнул и вытер выступившую на лбу холодную испарину. Куда бежать?