Рекс, еле дыша, двинулся вперед, пот лился по спине, но он не останавливался, пока не догнал сына.

– Прости, мне так жаль, я уснул…

– А я надеялся на тебя, – сказал сын, не останавливаясь.

– Самми! – Рекс хотел остановить его. – Я не знаю, что сказать… Мне трудно признаться, но правда в том, что я алкоголик… это болезнь, и вчера у меня был рецидив.

Самми наконец обернулся и посмотрел на него. Лицо у него было бледным, он выглядел невероятно усталым.

– Мне стыдно, – сказал Рекс. – Мне ужасно стыдно, но я пытаюсь разделаться с этой проблемой.

– Я знаю, папа. Ты правда молодец, – серьезно ответил Самми.

– Мама говорила, что я хожу на собрания анонимных алкоголиков?

– Да.

– Кто бы сомневался, – буркнул Рекс.

– Мне казалось, ты не хочешь говорить об этом, – заметил Самми.

– Я только хочу сказать… я не принимал этого всерьез, но отныне буду. Это болезнь. Все знают, что…

– Да.

– Конечно, у меня будут и еще рецидивы, но теперь я, во всяком случае, признал проблему и понял, что ты пострадал из-за нее…

Голос у Рекса прервался, горячие слезы выступили на глазах. Мимо с шумом проносились машины, бросая на лицо Самми недолгий свет.

– Поедем домой? – спросил Рекс и увидел сомнение в глазах сына. – Я не буду садиться за руль. Дойдем до Сёдертелье и там возьмем такси.

Они вместе пошли по обочине, когда по другой полосе мимо них проехала полицейская машина. Рекс обернулся и увидел, что она остановилась на обочине прямо за машиной Диджея.

Вернер Санден откинулся на спинку стула и внимательно посмотрел на Сагу, стоявшую перед его огромным столом.

– Я знаю, как работают в службе безопасности, – тихо сказала она и положила на стол оружие и карточку-пропуск.

– Никто тебя не увольняет. Ты просто в отпуске.

– Я никогда…

– Не заводись, – перебил Вернер. – Это же невыносимо!

– Я никогда, мать его, не позволю убийце продолжать только из-за того, чтобы прикрыть ошибку конторы, – закончила она.

– Вот поэтому мы оплачиваем тебе билет на Канары.

– Лучше пусть мне выстрелят в шею.

– Не устраивай тут детский сад.

– Я могу принять вашу версию о смерти министра иностранных дел от естественных причин, но я не позволю убийце продолжать. Так не пойдет.

– Предварительным расследованием займется Янус, – пояснил Вернер.

– Он сказал мне, что агентов разместят в бронированных машинах вокруг места похорон.

– Но после этого он начнет с того места, где вы закончили, – сказал Вернер.

– Это не так уж зашибись важно в моих глазах.

Вернер полистал какие-то бумаги перед собой и сцепил руки, чтобы они лежали спокойно.

– Не злись, – осторожно попросил он. – Я думаю, тебе не помешает немного успокоиться, посмотреть на все с должной дистанции…

– Я не злюсь. – Сага шагнула к нему.

– Сага, я знаю, ты разочарована штурмом марины. Но операция привела к тому, что нам увеличили ассигнование, и это значит, что мы теперь можем бороться с терроризмом гораздо эффективнее.

– Как мило.

– И нам уже поручили рассказать другим службам безопасности о нашем опыте.

– Вы теперь прямо как большие мальчики, – усмехнулась Сага. От возмущения красные пятна проступили у нее на лбу.

– Нет… или… ну да, мы теперь играем на одном поле, – согласился Вернер.

– Ладно. Но мне надо продолжать работать.

– У тебя в компьютере была информация, которая могла поставить под вопрос секретность операции… что означает серьезное преступление против демократии.

– Я знаю, что такое конфиденциальность. Но ведь министр иностранных дел действительно погиб?

– Он умер от естественных причин, – с нажимом сказал Вернер.

– Кто будет искать убийцу?

– Какого убийцу? – Вернер смотрел на Сагу, не отводил глаз.

– Абсалона зарезали на глазах у его жены и детей, и это сделал тот же самый…

– Прискорбно слышать.

– Тот же самый убийца.

– Янус не считает, что между этими случаями существует связь. Поэтому приоритетность расследования понижена.

– Я должна продолжать! – возмутилась Сага.

– Ладно, тогда продолжай.

– И никаких отпусков!

– Не будет отпуска… но ты работаешь с Янусом.

– И Йоной!

– Что?

– Ты обещал Йоне условное освобождение.

– Не обещал, – сказал Вернер, и невольная улыбка промелькнула на его лице.

– Не ври мне, – угрожающе сказала Сага.

– Если ты сошлешься на материал с грифом “Секретно”, то должен напомнить тебе…

Сага махнула рукой по столу и смела на пол телефон и стопки рапортов.

– Я продолжаю расследование вместе с Йоной, – объявила она.

– Почему мы вообще о нем говорим?

– Йона понял почерк убийцы. Не знаю, как он это делает. А ты отправил его назад в Кумлу.

– Мы – служба безопасности, тебе вообще нельзя контактировать с Йоной, есть приказ…

Сага смела на пол еще стаканчик с кофе и толстую папку.

– Зачем ты это делаешь? – спокойно спросил Вернер.

– Ты обещал Йоне, обещал, мать твою! – На этот раз Сага перевернула стул для посетителей и сорвала со стены календарь из “Спасите детей”.

– Теперь никакие Канары тебе точно не светят, – оскорбился Вернер.

– В гробу я видела твои Канары, – сказала Сага и пошла к двери.

Пока Диджей помогал Самми с черным костюмом, Рекс зашел в спальню, закрыл дверь, сел на кровать и позвонил матери Самми. Он вздохнул, слушая сигналы, и подумал о сегодняшнем утре. Когда Рекс проснулся около десяти, Самми еще спал. В голове гудела и стучала боль; зайдя на кухню, Рекс заглянул в винный холодильник. Выбрал самую дорогую бутылку, “Романи-Конти” 1996 года, вытащил пробку, подошел к мойке и вылил вино в раковину. Посмотрел, как красная жидкость водоворотом уходит в сливное отверстие, и достал из холодильника следующую бутылку.

– Алло?

У Вероники был нервный голос. Фоном что-то гремело и скрежетало, какая-то женщина устало плакала.

– Это Рекс. – Рекс откашлялся. – Прости, что беспокою…

– Что? – спросила она. – Что случилось?