– Почему ты делаешь это сейчас? В чём смысл выбора Солнца?

– Я догадалась потшому што! Ештшь шпошоб Шолию шпаштши. Вшё этшо оштшановитшь! – она окидывает рукой лес и Рассветные горы. – Штоб горы этши жжечь, поглотшишь феникша тшы шилу. – Она берёт меня за плечи. – Тшы жделатшь этшо можешь. Тшы Шолию шпашёшь.

Спасу Солию. Мой желудок сжимается. Это то, чего я всегда хотела, но… что-то здесь неправильно. Я снова смотрю на феникса. Вокруг него пульсирует огненное сияние, словно бьющееся сердце. Сердце леса.

– Нет.

– Што?

– Я не Солнце, – улыбаюсь я. – И никогда не должна была им быть, и это совершенно нормально. Мне не нужны ни причудливый титул, ни магические способности. Я видела, как они повлияли на Кору. Я не хочу всех этих вещей.

– Тшогда тшы Шолнцем и не будь! Кем хочешь можешь быть. Не важно. Лишь Шолию шпаши. Ведь феникш жближитшя ш тшобой легко, тшебя он любитш!

Теперь настала моя очередь хватать Вэл за плечи.

– В лесу есть порядок. И у всего своё предназначение. Ты понимаешь, что произойдёт, когда мы уничтожим феникса? – Я вспоминаю, как феникс приказал животным Хорхе уйти. Как он заставлял их кланяться. Как справлялся с разбойниками безо всякого труда. – Феникс – защитник. Сердце нашего леса и его правитель. Ты видела, как отреагировал тот морской змей, когда мы нарушили порядок? Представь, что случится, если мы уничтожим сердце леса!

– Чтшо же делатшь нам тшогда? – она чешет голову. – Ишпольжовала магию штоб горы перейтши я, и хватшитш шил мне тшолько на один конец домой.

– Тогда иди домой, – спокойно говорю я. – Пересеки горы и придумай, как уничтожить их снаружи. Используя магию, которая не причинит вреда людям.

– Я?!

– Да, ты. Уверена, ты сможешь. – По слухам, магия по ту сторону гор сильнее нашей. Кроме того, после встречи с Вэл я не сомневаюсь, что на её земле найдётся что-то, способное освободить Солию мирно.

Плечи Вэл опускаются.

– Хорошо. Я пойду. – Слёзы снова набухают в уголках её глаз. – Но никому не говори, ктшо я на шамом деле. Я Хорхе для нашмешек больше поводов даватшь не штшану.

Я смеюсь, когда она неуклюже поднимается на ноги.

– Т-ты разве не попрощаешься? С Фемусом, Хорхе и со мной?

Её спина напрягается:

– Внимание привлекатшь я не хочу. К тшому же Хорхе не по нраву мне. Держишь подальше отш него, пока не ждешь я буду.

– Эй! – Я подбегаю к Вэл и крепко её обнимаю. Она замирает. – Спасибо за твою заботу. Во всём. И за то, что всегда была рядом. Ты замечательная подруга. Попрощайся хотя бы с Фемусом перед уходом! Уведи его подальше от толпы!

– Договорилишь, – голос Вэл дрожит, когда она шагает вперёд. – Эй, Леда?

– Д-да? – Ну, вот, теперь и мой голос дрожит.

– Я думаю, тшы жнаешь, што шкажатшь вшем. – Мои глаза широко распахиваются. Как она узнала, что я беспокоюсь именно об этом?

Прежде чем я успеваю спросить, Вэл исчезает в пещерном туннеле. Слёзы брызгают из моих глаз. Просто не нужно забывать, что она вернётся. Должна вернуться.

Глава 44. Самое важное решение в моей жизни

Когда я спустилась в лес, Вэл уже ушла. Остальные же готовились отправиться в дорогу. Хорхе постоянно насвистывал, подзывая лосей одного за другим, чтобы они помогли отвезти всех в Крэйл. Поэтому теперь Пенелопа, Кора и Белен заставляют разбойников седлать их. Предварительно объясняя каждому животному, что седокам ни в коем случае нельзя позволить удрать.

Тем временем Фемус с аппетитом хрустит камнями. Да, самыми настоящими камнями, верхом на монстре, на котором добрался сюда. Его «ручная зверушка» похожа на огромную чёрную пантеру с мерцающей, словно звёзды, голубой спиной и рыбьими плавниками вместо обычной чёрной шерсти. Рядом с Фемусом ещё один листовик, он-то и кормит его потемневшими камнями. Я предполагаю, что они печёные. Печёные камни. Минуточку…

– Леда, почему ты смеёшься? Цветы, на которых ты так долго стоишь, тебя смешат? Ой-ой! Ты слышишь, как они разговаривают с тобой? – визжит Фемус и, оставив свою подругу, бросается к цветам. Я смеюсь ещё пуще.

– Нет, просто я вспомнила кое-что смешное, – я обнимаю листовика. – Я так рада, что ты вернулся. И мне очень жаль, что я на тебя накричала. Я не должна была говорить о тебе такие вещи. Всё это время ты был добрым и отзывчивым.

– Всё в порядке, – хихикает он. – Я немного подумал и понял, что это я повёл себя как злюка. Я ожидал, что люди будут такими суперсовершенными и удивительными существами, но никто не совершенен. Все совершают ошибки, даже ты!

Я киваю и оглядываюсь на Костяного, по прежнему привязанного к дереву.

– Я совершала много ошибок в прошлом. – Мой голос словно увядает.

– Что тебя тревожит? – хнычет Фемус, и его уши-червячки обвисают. Он смотрит на Костяного. – Все плохиши связаны. Тебе грустно, потому что нам придётся расстаться? Так я этого не допущу. Я покажу тебе, Хорхе и Вэл все подземные ходы. Будет здорово, вы познакомитесь с моими родителями и всё такое. Они тебя полюбят!

– Я переживаю не из-за этого, Фемус, – улыбаюсь я. – Я знаю, что мы останемся друзьями несмотря ни на что, и я определённо собираюсь посетить все твои, кхм, ходы. Просто… есть кое-что, о чём я знаю, но не знает никто другой. И я боюсь, что если расскажу об этом, то все сойдут с ума. Но сохранить секрет я боюсь тоже, ведь тогда я лишу всех того, чего они больше всего заслуживают. Правды.

– Хмммммм. – Глаз Фемуса увеличивается в его расширителе. Уши хлопают вверх-вниз, а потом резко замирают. – Ну, иногда стоит сказать правду, даже если проще сохранить секрет и солгать. Ты правильно сказала, каждый заслуживает знать правду и самостоятельно принимать решения.

От его слов мне становится легче дышать. Фемус умеет превращать сложные вещи в простые.

– Думаю, ты прав. Спасибо за помощь.

– Нет проблем! – улыбается листовик мне вслед. Я направляюсь к Костяному. Лесные цветы касаются моей кожи. Их гладкие лепестки странно успокаивают мои настрадавшиеся ноги.

– Привет!

– Хорхе! – оборачиваюсь я. Мальчик прислонился к дереву. Я смеюсь, закусывая щёку. – Я тебя не заметила.

– Извини, что напугал. – Он тоже смеётся, когда феникс приземляется перед нами на ветку. Птица радостно щебечет, переступая с лапы на лапу. – Значит, ты научилась свистеть ему, да?

Моё лицо заливает краской.

– Д-да. – Ну вот! Теперь я больше не смогу подшучивать над его разговорами с животными. – Но свист получается каким-то очень странным.

– Отлично.