В противоположной стороне вспыхнул огонек сигареты. Ничегосебе! Совсем потерял ориентировку.

Пошел вперед, не отрывая глаз от маячка.

– Сюда, сюда, – позвал гортанный голос. –Заблудился, да?

– Есть маленько.

– Вот твоя одежда.

– Погоди, я весь мокрый. Одежда тоже промокнет.

– Вытереться нечем?

– Ничего, я так постою, обсохну. – Юрий попрыгал наодной ноге, вытряхивая капли из уха: – Катерина-душка, вылей воду с ушка!Катерина-душка…

– Чего? Какая Катерина?

– Не волнуйся, это просто поговорка такая. Ну, говоритсятак, если вода в ухо попало.

Послышался смешок.

– Между прочим, водичка отличная. То, что надо. Может,купнешься?

– Не-е… – В голосе явственно звучала брезгливость. – Вреке не люблю. Море хочу, знаешь? Каспий знаешь? А эта река… Нет, не хочу!

– Волга впадает в Каспийское море, – сообщилЮрий. – Так что твой Каспий – в некотором роде Волга. Даже в очень большомроде! И вполне можно представить, что ты купаешься в водах Каспия.

– Ты тоже это знаешь, да? – удивился его собеседник.

– Что именно?

– Что Волга впадает в Каспийское море и в Каспии волжскаявода?

– Не понял, – опешил Юрий. – А что, это вашанациональная суверенная тайна?

– Не-е… Так Надя говорила… Я хвалил Каспий, а она говорила:в твоем Каспии вода нашей Волги.

– А, ну, понятно, – кивнул в темноте Юрий. – Такчто, может, освежишься все-таки? Знаешь, как здорово? Не передать!

Он несколько перегибал палку восторгов. Но от недолгогосвоего общения с этим человеком успел накрепко усвоить одно: ему нельзяпозволять говорить о Наде. Стоит только упомянуть ее имя – и все, пиши пропало,разговор будет крутиться, как заезженная пластинка, на одном и том же месте:Надя, Надя, Надя, Надина смерть, нет, убийство, за которое должна заплатитькровью эта тварь…

Тварью он называл Алёну.

Ну не странно ли, что ему спас жизнь человек, которыйпришел, чтобы убить Алёну? Просто удивительно, как мало взволновал Юрияокровавленный нож, с которым Рашид пробежал чуть не половину проулка, пока неспохватился, не ткнул его несколько раз в землю, очищая лезвие, а потомзавернул в какую-то тряпицу и сунул за пояс. Просто удивительно, как малоозаботило его душу убийство, совершенно на его глазах! А вот это совпадение,эта встреча с Рашидом, о котором он столько слышал от Алёны, – этопотрясло.

Что характерно, Юрий практически сам догадался, кто таковэтот полусумасшедший, тощий, будто креветка, изможденный, издерганный человечекс огромными, очень красивыми девичьими глазами и вислоносым восточным профилем.Даже не вспомнить теперь, как начался между ними бессвязный, захлебывающийсяразговор, когда они торопливо, перебивая друг друга, выкладывали все о себе, опричинах, которые привели их в этот уединенный проулочек, к этому полиняломудому с позеленевшей шиферной крышей, в этот замусоренный дворик, утоптаннаяземля которого, наверное, уже успела впитать капли крови…

Странно, что их никто не остановил, никакая милиция невозникла рядом, хотя раза два или три они буквально натыкались на патрульныемашины. И вид они, конечно, имели дикий: оба говорят без остановки, размахиваютруками, иногда останавливаются, чтобы схватить друг дружку за грудки, кричатчто-то, брызжа слюной, глядя с ненавистью, – а потом снова идут, мирнобеседуя, как самые близкие друзья или даже братья…

То, что они пережили, требовало какого-то утоления. Может,кто-то просто пошел бы и напился, чтобы снять напряжение, – напился бы дополной одури, так, что утром и не вспомнить, что было и было ли оно вообще илилишь приснилось. Но они оба не могли придумать ничего лучшего, чем эта ходьба,безостановочная ходьба по улицам.

Сначала, будто привязанные, мотались в районе Высокова, поднялисьна горушку к церкви, забрели на старое кладбище, дошли до ипподрома, а затем идо огромного массива гаражей, от которых было рукой подать до Первогомикрорайона. И все время оглядывались, будто им чудилась погоня. Но никто необращал на них внимания, никому они не были нужны.

Юрий иногда сам себя за руку держал, до того подмываловернуться на Алёнин двор, посмотреть, как там… Выходит, правда, что убийцутянет на место преступления? Он, правда, не убийца, хотя кто знает, оклемаетсяли охранник, которого он огрел лопатой. Как они его называли – Казя? Да, еслиЮрий не убийца, то свидетель, а может, соучастник убийства. Свидетелей исоучастников, стало быть, тоже тянет на это самое место… Нет, нельзя, нельзя!

Но наконец-то они оторвались от этого колдовского Высокова,перешли через гнилую речушку в микрорайон и уж оттуда, опять-таки пешком,потащились черт знает куда, на Гребной канал.

Ночь долго, долго не наступала, а потом вдруг смерклось все,и упала душная мгла. Юрию давно уже хотелось искупаться, и он решился, а Рашидтак и сидел на берегу, курил, думал…

Почему-то Юрию страшновато стало снова затевать с нимразговор. Он сказал уже все, что мог, выплеснул какие мог доводы в защитуАлёны, но разум Рашида слишком долго мчался по наезженной колее, чтобы вот таквдруг, ни с того ни с сего, свернуть с нее.

– Ты хочешь сказать, это старуха Надю убила? – вдруграздался неровный хрипловатый голос нового знакомца.

Юрий даже вздрогнул.

Ого! Так, значит, ему удалось-таки заронить зернышкосомнения в твердокаменную башку Рашида? Старухой тот называл Фаину ПавловнуМалютину. Ну что ж, Рашид уже просто не может существовать без образа врага,ему непременно нужен смутный объект мщения. Какая разница, кто станет этимобъектом, – только бы не Алёна! Фаина так Фаина, все равно.

До сей минуты Юрий не сомневался, что именно Малютинаподменила ампулу с самбревином. Он истово описывал случившееся Рашиду, пытаясьдоказать, что Алёна – только нечаянное орудие убийства, ее саму подставили.Однако вот сейчас, когда надо было своими руками, фигурально выражаясь,направить на Фаину Павловну карающий удар, он вдруг замешкался с ответом.

А что, если налицо и впрямь случайность – трагическаяслучайность? Что, если во всех своих дальнейших поступках Фаина и впрямьруководствовалась только заботой об Алёне? Ведь и сама Алёна постоянносомневалась в ее вине, именно поэтому и уехала из города, а не только из-затого, что была потрясена увиденным в своем доме… Да уж, сегодня Юрий понимал еекак никто другой.

– Эй, зачем молчишь? Старуха убила, да? – высоким,надрывным голосом спросил Рашид.