Это ведь оно, поняла Ольжана, мертвея. То, что хуже оживших покойников, разбойников и настырных мужчин.

Чудовище. Сущность из Стоегоста.

За дверью зарычали, и совсем не так, как рычало бы умертвие: плотоядно и настолько близко, что Ольжана почти почувствовала зловонное дыхание.

Дверь снова содрогнулась. Засов жалобно заскрипел.

Ну вот и всё, подумала Ольжана. Наверное, так всё и закончится – в чужой бане посреди чужого господарства. Никаких тебе родных северных погостов и маленьких домовин-избушек над могилой, которые племянники стали бы кормить кашей.

Удар, удар! С-скрежет.

Сердце Ольжаны бухало о рёбра. В ушах шумело.

«Нет, – приказала она себе, – возьми себя в руки, глупое создание!»

УДАР!

Мысли плыли медленно, точно замороженные. Ольжана оглянулась – она могла бы перекинуться через свою одежду и забиться в верхний угол, но долго ли она там просидит? Да и возможно, Сущность подпрыгнет и настигнет её даже у потолка.

Р-раскатистый рык!

Ольжана выставила дрожащие ладони. Колдовство Дикого двора было связано с природой, а она пряталась в бане. Но ведь дерево, которое использовали для постройки, своего рода тоже – природа.

Кончиками пальцев она почувствовала растворённую в воздухе шершавость досок, их надсадный скрип. Представила, чем эти доски были раньше – раскидистыми деревьями. Они качались на ветру и перешёптывались друг с другом, и их кроны наливались зеленью под южным мазарьским солнцем.

Снова – удар! В двери появилась вертикальная щель, через которую Ольжана увидела мельтешащее чёрное тело.

Доски выгнулись, вздыбились и начали разрастаться. Во все стороны, укрепляя вход, поползла древесная кора. Над засовом закрутились толстые корни. Местами вылезли крохотные зелёные листочки.

Дверь заросла, но Ольжана понимала, что надолго этого не хватит. И всё так же зияла щель, пробитая Сущностью, – Ольжана заозиралась, думая, что бы ещё предпринять.

Её любимая ворожба на огонь сейчас не к месту – не хватало ещё, чтобы её убежище загорелось. Ольжана бросилась внутрь бани – бум, бум, БУМ! – дверь сотрясалась, чудовище снаружи рычало и скреблось.

Ольжана схватила ковш и плеснула на угли в жаровне. Вверх пополз душистый можжевеловый пар – Ольжана взяла его для колдовства, скрутила в горячий воздушный жгут и поспешила обратно в предбанник.

В щели мелькнул пылающий жёлтый глаз. Затем – часть волчьей морды и кусок светлой костяной маски. Даже – на какое-то мгновение – чёрная клыкастая пасть с извивающимся языком.

Ольжана судорожно выдохнула. Постаралась унять дрожь в руке. Паровый жгут оплетал её пальцы и запястье, убегал к локтю. Ольжана спустила его и перехватила ладонью, как хлыст.

Кожа горела. Держать обжигающий пар было почти невыносимо, но Ольжана стиснула зубы. Ничего, потерпит. Её никто не спас тогда, в часовне. Никто не увёз её от колдуна – пришлось самой себя и спасать, и увозить. Значит, она спасёт себя опять, потому что больше некому, а жить хочется, и она ещё успеет полежать в родной земле под туманным бором.

Когда в щели снова появился глаз чудовища, Ольжана выбросила жгут вперёд. Язык пара стрельнул в воздухе, юркнул меж досок. Ввинтился в горящую жёлтую радужку.

БУМ!

Баня сотряслась до основания. Чудовище завыло, шарахнулось о дверь. Ольжана зажмурилась и на ощупь продолжила ворожить над досками, заставляя их срастаться друг с другом корой и переплетаться корнями. Снаружи заскулили, снова зарычали. Трещали доски, дребезжал засов. Ольжана сжала уши ладонями, чтобы не сойти с ума, – перед глазами плыл душный предбанник, гнулись стены…

А потом всё закончилось, и наступила тишина.

Ольжана осела на пол, спрятала лицо в коленях. Она не знала, сколько так просидела – четверть часа, час, всю ночь? – и не была уверена, что Сущность не вернётся. Руки дрожали от перенапряжения. В голове было пусто.

Лоб взмок. Живот скрутило. Ольжана подумала, что сейчас она или заплачет, или её стошнит. Но не случилось ни того ни другого – Ольжана просто сидела, обнимая себя, и молчала.

Она не двигалась с места так долго, что тело затекло. Но даже это не заставило её шелохнуться.

– Ольжана?

Она не ответила. И не сразу поняла, что это был звук наяву, а не из её мыслей.

– Ольжана? – Голос снаружи. – Ольжана, вы живы?

Длани, это что, Лале?

Ольжана подняла голову. С трудом встала на ноги.

– Да, – хрипнула, подходя к двери. – Тварь убралась?

Лале – если это был он, духи, что с его голосом? – сказал, что да. Ольжана посмотрела через брешь между досок и убедилась: действительно, Лале.

Ей казалось, что она выдавила из себя всё колдовство до последней капли, но ещё нужно было открыть дверь. Кора лопнула под её пальцами, корни истончились. Ольжана еле подняла разросшийся засов.

Лале шагнул в предбанник, и Ольжана окинула его взглядом.

– Вы ранены?

– Нет. – Лале облизнул сухие губы. – А вы?

– Тоже.

Ольжана чуть не спросила, почему тогда Лале так плохо выглядел. Лицо его было землистого цвета, губы – с пепельной коркой. На лбу выступила испарина, глаза казались запавшими. Походка стала ещё более нетвёрдой: трости не было, словно бы Лале – взъерошенный, беспокойный – потерял её или где-то забыл.

– Видели чудовище?

Лале кивнул.

– Видел.

Что ж. Значит, он просто так сильно испугался. Может, сама Ольжана выглядела похоже. Ну а так – подрясник не разодран, даже башильерский знак на месте. И перстень тоже. Всё как обычно – вряд ли под видом Лале пришла какая-то другая тварь.

Ольжана стиснула виски пальцами, прогоняя дурные мысли.

Лале тем временем осмотрел заколдованную дверь. Удивился, наверное, но вид у него был такой неважный, что не понять.

– Чудовище не пробралось внутрь?

– Нет, – отозвалась Ольжана, растирая лицо ладонями.

Лале перевёл взгляд на неё, и только тут Ольжана вспомнила, что едва одета, – рубаха была тонкой и едва прикрывала колени. В любое другое время это бы её смутило.

– Я сейчас. – Голова ещё плохо соображала. Спотыкаясь, Ольжана взяла свои вещи, которые оставила тут же, недалеко от входа, и направилась в баню.

Лале снова кивнул и целомудренно отвернулся. Продолжил изучать изуродованную колдовством дверь.

Когда Ольжана завязывала юбку, то бросила Лале через плечо:

– Знаете… Похоже, я выбила ему глаз.

Лале прочистил горло.

– Кому?

– Ну, чудовищу. – Ольжана влезла в широкие, густо расшитые рукава верхней рубахи. – Я закляла банный пар. И хлестнула его по глазу.

Лале поражённо промолчал.

– А где были вы? – Ольжана затянула другой жилет, на этот раз без шнуровки спереди. – У бондаря?

– Да. Услышал вой. Увидел чудовище.

Ольжана развернулась, вышла в предбанник. Лале тут же твёрдо подхватил её под локоть. Не