— Не все. Но что-то должно измениться, мы оба это знаем. Скажу честно, такие отношения я себе еще не позволяла. Понятия не имею, к чему это приведет…

— Но что-то ты все-таки предугадала?

— Напряжение исчезнет.

— Какое еще напряжение?

— Сексуальное, разве не очевидно? — усмехнулась она. — Взрослые же люди, не кокетничай! Сложно сказать, кто из нас этого хотел больше и кто начал хотеть раньше. Но в последнее время это стало очевидным — и сыграло не последнюю роль в том, что тебе хотелось рычать на некоторых наших общих знакомых. Разве нет?

Возразить было сложно. Вот только Леон раньше не думал об этом! Может, и замечал что-то такое, но подсознательно. Да, ему хотелось, а сдерживался он, потому что боялся потерять ее, спугнуть, оттолкнуть.

Вчера сдержаться не получилось. Он и сам толком не понял, как все к этому пришло. Просто в какой-то момент все мысли отступили, осталось только чувство, что он должен быть с ней.

Так что да, она права, однако радости это не прибавляло.

— Не анализируй нас! — возмутился Леон.

— Почему?

— Потому что… не знаю! Просто не анализируй и все. Это неприятно.

Хотя вряд ли у нее получится. Для Анны такой вот анализ поведения был естественной защитой, он уже понял это. На нее когда-то напал человек, которому полностью доверяла ее мать. В поведении того психа хватало тревожных звоночков, которые могли предупредить его жертву. Но никто их не заметил, потому что никто не хотел замечать.

Поэтому повзрослевшая Анна изучала всех, кто находился рядом с ней. Ей необходим был этот контроль, чтобы подавить внутреннюю тревогу. Так что с чем-то Леону предстояло мириться, а что-то он надеялся изменить в ней. Причем ей такие перемены были нужны больше, чем ему!

— Не обещаю, — вздохнула Анна. — Но постараюсь. То есть, мне не говорить о том, чего я ожидаю?

— Нет уж, говори! Лучше узнать это сразу, чем получить то же самое в форме «Ха, я как раз этого и ожидала!»

— Как тебе будет угодно. Еще я ожидаю, что ты снова вернешься в режим наседки.

— Э-э… режим наседки? — растерянно повторил Леон.

— Ты уже проявлял эту черту раньше. Ты слишком заботился обо мне, потому что ты в принципе заботишься о своих близких. Тебе проще самому взять ответственность за всех, чем доверять им. Теперь же добавится подсознательное ощущение любого альфа-самца, что я — твоя собственность, и у тебя будет еще больше причин защищать меня. Я надеюсь, это не помешает нашей работе.

— Аня, хватит анализировать, я серьезно!

Он собирался возмущаться и дальше, но она наклонилась вперед и поцеловала его. Леон не смог сдержать улыбку — дожили! Раньше он использовал этот трюк, чтобы угомонить девушек, которые слишком много болтают. А теперь — пожалуйста!

Похоже, и его ожидало то, чего в его жизни раньше не было.

Он надеялся, что она останется рядом, что получится почувствовать ее снова, а внешний мир просто исчезнет — пока не станет нужным. Однако внешний мир не собирался исчезать, он мстительно напомнил о себе звонком мобильного телефона.

Анна отстранилась от него, исчезло чувство тепла, отдалился запах ее кожи.

— Не отвечай! — взмолился Леон. — Нафиг всех, еще рано!

— Уже девять утра.

— Пойти нафиг никогда не поздно.

— Очень может быть. Но не забывай — мы сейчас вовлечены сразу в два расследования, мы только что сбежали из карантина. Было бы неразумно пропадать для всех.

— Как насчет того, чтобы ответить на звонок и вернуться ко мне?

— Я рассмотрю этот вариант, — хитро улыбнулась она.

Анна поднялась, зажгла центральное освещение, но одеваться не спешила. Она ничего не стеснялась, и это было даже не шоу для него. Она знала, что он будет смотреть. Ему нравилось наблюдать за ней вот так — вчера было не до того, такой шанс появился у него впервые. Она была даже красивей, чем он ожидал, и он бы многое отдал, чтобы она вернулась к нему…

Но телефон продолжал трезвонить, кому-то очень уж хотелось поговорить, и Анна ушла. Он слышал ее голос в коридоре, однако слов различить не мог, да и говорила она совсем мало, в основном слушала.

Когда Анна снова заглянула в спальню, на ней уже было длинное платье-майка, закрывавшее ее почти до колен, и стало ясно, что в постель она не вернется.

— Собирайся, нам ехать нужно, а я — в душ.

— Ну и кто испоганил нам утро? — хмуро поинтересовался Леон.

— Анастасия Михеева.

— Впервые слышу.

— Дочь Ирины Янковской, — пояснила Анна.

А вот это было любопытно.

— Зачем она трезвонит тебе с утра?

— Рвется облегчить жизнь матушке, а заодно и рассказать нам, кто, по ее версии, убийца.

Он прекрасно помнил, что Анна ездила в дом Янковских. Сложно такое забыть, если потом она чуть не погибла! Леон не сомневался, что им еще доведется встретиться с этой семейкой. Да они сами себя на первое место в списке подозреваемых поставили!

Но появления этой дочери он не ожидал, да и Анна — тоже. Откуда она вообще выползла? Раньше никакая дочь нигде не мелькала! По крайней мере, он ее не помнил.

Анастасия, должно быть, рассчитывала на встречу с одной Анной, однако не было в мире силы, которая удержала бы Леона в стороне. Эта семейка уже устроила наглое нападение в отеле, от них можно ожидать чего угодно! Поэтому он не собирался отходить от Анны ни на шаг.

В чем-то она была права: он действительно чувствовал, что должен защищать ее, острее, чем раньше. Но, пожалуй, лучше об этом не упоминать, просто делать и все.

Он собрался быстро, при гостевой спальне был собственный душ, поэтому ждать Анну ему не пришлось. Когда он вышел в холл, чтобы встретиться с ней, она уже была другой.

Расслабленная девушка с серебряными нитями в волосах исчезла, как мираж, и сложно было сказать, была ли она вообще — или приснилась ему. Теперь перед ним стояла строгая следовательница в безликом сером костюме. Она все еще была молодой и даже симпатичной, но это если сильно присмотреться. Черные волосы были собраны в пучок, макияж будто намеренно стирал ей губы и делал лицо болезненно худым, глаза прятались за массивными очками.

Это было унылое, асексуальное существо. Но этому же существу, вероятнее всего, доверилась бы Анастасия, если она действительно искала в лице Анны типичную представительницу закона.

— Нужно ли мне говорить, что пока мы на работе, наши личные отношения не должны проявляться? — осторожно спросила она.

— Ань, ты себя в зеркало видела? Если меня к тебе потянет, когда ты в таком виде, это можно считать сменой ориентации.

Она старательно попыталась скрыть улыбку, как и полагалось суровой полицейской, но он все равно заметил.