— Грузовик! — и распахнул стеклянные двери.

Все, конечно, слышали завывание ветра, чувствовали, каксотрясается здание под его порывами, но не ожидали встретиться с той яростнойсилой, что вырвала дверь из рук Дэвида и хряпнула ею об стену так, что треснулостекло. Джонни плеснуло песком в лицо. Он поднял руку, чтобы прикрыть глаза,случайно задел нос и вскрикнул от боли.

— Дэвид! — заорал Ральф, пытаясь схватить сына за воротникрубашки, но опоздал. Мальчик рванул в ревущую тьму, не думая о том, какиеопасности могли его там поджидать. Свет фар поворачивающего автомобиля прошелсяпо улице, освещая летящий песок.

— Эй! — кричал Дэвид и отчаянно махал руками. — Эй вы! Вгрузовике!

Свет начал меркнуть: грузовик уезжал от них. Джонни схватилс пола фонарь и выбежал следом за Карверами. Ветер едва не сбил его с ног.Пришлось ухватиться за ручку двери, чтобы не свалиться со ступеней. Дэвидвыбежал на середину улицы, выставив вперед плечо, чтобы отразить нападениечего-то темного и быстрого. Джонни поначалу подумал, что это стервятник, ивключил фонарь. К счастью, это было перекати-поле.

Он повернул фонарь вслед удаляющимся задним огням грузовикаи помахал им из стороны в сторону. Но свет фонаря, похоже, не пробивал завесупеска.

— Эй! — кричал Дэвид. Его отец стоял за спиной мальчика, сревольвером в руке, стараясь смотреть во всех направлениях одновременно. — Эй,возвращайтесь!

Но свет задних огней грузовика таял во тьме, удаляясь насевер, в направлении шоссе 50. Мигающий светофор плясал на ветру, и Джонни намгновение уловил силуэт грузовика. Закрытый кузов, на заднем борту какаятонадпись.

— В дом, парни! — крикнул он. — Он уехал.

Мальчик еще постоял, глядя вслед грузовику. Плечи егопоникли. Отец тронул Дэвида за руку:

— Пойдем. Не нужен нам этот грузовик. Мы в городе. Найдемкого-нибудь, кто сможет нам помочь, и…

Он замолчал, оглядываясь и видя то, что уже успел увидетьДэвид. Город вокруг них был темным. Это могло означать только одно: людипопрятались, как только осознали, что происходит, и теперь ждали, пока силыправопорядка разберутся с сумасшедшим копом. Разумная реакция, но у Джонни видтемного города вызвал иные мысли.

Город этот напомнил ему кладбище.

Дэвид и его отец направились к зданию муниципалитета.Мальчик низко опустил голову, Ральф все оглядывался по сторонам, готовыйотразить внезапное нападение. Мэри стояла в дверях, дожидаясь их возвращения, иДжонни подумал, как же она ослепительно красива с этими летящими по ветруволосами.

Грузовик, Джонни. Это ведь не просто грузовик. Ты понимаешь,не так ли?

Голос Терри.

В темноте поднялся вой. Койоты словно смеялись над людьми,окружив их со всех сторон. Но Джонни настолько погрузился в свои мысли, чтопочти не слышал этого воя. Да, грузовик вроде бы знакомый. Размеры, кузов,надпись на заднем борту. Что-то…

— О черт! — воскликнул он и схватился за грудь. Не засердце, а за карман, которого уже не было. Перед его мысленным взором возниккойот, вцепившийся в дорогую кожаную куртку, мотающий ее из стороны в сторону,содержимое карманов, летящее на пол. В том числе…

— Что? — спросила Мэри, с тревогой вглядываясь в его лицо. —Что?

— Вам бы лучше вернуться в дом, пока ружья не заряжены, —послышался из холла голос Биллингсли. — Если вы не хотите, чтобы на васбросилась какая-нибудь тварь.

Джонни едва услышал и его. Теперь он понял, что за надписьбыла на заднем борту. «РАЙДЕР». Логично, не правда ли? Стив Эмес наверняка ищетего. Он заглянул в Безнадегу, никого не нашел и теперь возвращается на шоссе50, чтобы продолжить поиски в другом месте.

Джонни проскочил мимо изумленного Биллингсли, заряжающеговинтовки, и помчался наверх, моля Бога Дэвида Карвера о том, чтобы сотовыйтелефон не разбился при ударе об пол.

4

Если там все нормально, говорил Стив Эмес, если жизнь идетсвоим чередом, мы сообщим о том, что произошло в этом ангаре. А вот если увидимхоть что-то необычное, тут же рванем в Эли.

Когда «райдер» остановился под мигающим светофоромединственного перекрестка Безнадеги, Синтия наклонилась к Стиву и дернула егоза рукав.

— Пора возвращаться в Эли. — Она ткнула пальцем в свое окно.Велосипеды посреди улицы, видишь? Моя старая бабушка учила меня, что велосипедыпосреди улицы — дурной знак, все равно что разбитое зеркало или оставленная накровати шляпа. Пора делать ноги.

— Этому тебя тоже учила бабушка?

— Честно говоря, бабушки у меня никогда не было, во всякомслучае, меня с ней не знакомили, но почему эти велосипеды никто не убрал, когдана улице такая буря? Разве ты не понимаешь, что такого быть не должно?

Стив посмотрел на лежащие на асфальте велосипеды, потомбросил взгляд вдоль улицы.

— Да, но люди-то дома. В окнах горит свет.

Синтия тоже заметила светящиеся окна, но далеко не во всехдомах. И…

— Окна светились и в ангаре, — напомнила она. — А крометого, обрати внимание, большинство домов темные. Как ты думаешь, почему? Илитебе кажется, что местный люд погрузился в автобусы и отправился поглазеть, как«Безнадегские петухи» уделают «Остинских индюков»? Непримиримые соперники изздешних пустынных мест. Матч века, который нельзя пропустить. Эй, что тыделаешь?

Она могла бы и не спрашивать. Грузовик повернул на запад.Прямо на него летело перекати-поле. Синтия вскрикнула в испуге и подняла руки клицу. Перекати-поле ударилось в лобовое стекло, подпрыгнуло, царапнуло по крышеи унеслось прочь.

— Это глупо. И опасно.

Стив коротко глянул на Синтию, улыбнулся и кивнул. Она моглабы рассердиться на него за эту улыбку (нашел время улыбаться!), но нерассердилась. Да и трудно сердиться на человека, который даже в такой ситуациине теряет присутствия духа. Опять же не в улыбке дело. Синтии вспомнилась фразао том, что только дураки не учатся на ошибках прошлого. Она полагала, что СтивЭмес не из тех, кто может избить женщину, но кулаки не единственное средство, ккоторому прибегают мужчины, чтобы причинить вред женщине. Иной раз онидобиваются этого именно улыбкой, такой обаятельной, что женщина сама идетследом за ними в пасть льва.

— Если ты знаешь, что это опасно, почему все-таки гнешьсвое, Лаббок?

— Потому что мы должны найти телефон, который работает, ипотому что я не доверяю своим чувствам. Уже стемнело, а меня так и трясет. Я нехочу, чтобы эмоции взяли верх над разумом. Поэтому позволь мне заглянуть в парудомов. Ты можешь оставаться в кабине.