Все! — не подумав я хлопнул в ладоши, отчего от них, в разные стороны полетели кровавые брызги: Пошли-пошли-пошли!

Дождавшись, когда четыре тройки разбегутся по коридорам, я повернулся к Прохору: — У тебя салфетка есть?

— Да, отче, конечно, — покопавшись в сумке он вытащил пачку влажных салфеток и протянул мне.

— Спасибо! — с непередаваемым блаженством я принялся счищать с лица липкую массу.

— Я специально для вас взял, отче, — сообщил Банкир, подавая мне очередную, взамен превратившейся в грязно бурый комок её предшественницы: — Вот как чувствовал, что вам понадобится.

— Спасибо, — повторил я и замер, когда до меня дошёл смысл его слов: — Погоди… Ты что — знал, что я перемажусь в чём-то? И, поэтому, их захватил?

— Ну, я подумал, отче, что лишним не будет, вот ещё возьмите, у вас на виске, — он показал на правую часть головы: — ещё немного осталось.

— То есть, — принимая у него салфетку и вытирая висок, уточнил я: — Ты меня свиньёй считаешь, да? Ну что? — повернул я голову: — Чисто?

— Да, отче, — наклонившись он собрал с пола испачканные салфетки и аккуратно сложил их в один из кармашков разгрузки: — А нечистым животным — упаси Бог, отче! Как вы могли обо мне такое подумать!

— А салфетки зачем взял? И мусор этот — зачем он тебе?! — покрутив в руках шлем, я, со вздохом, надел его на голову и принялся регулировать ремень.

— Чистые взял на всякий случай, а те, что с кровью — так это же святыня, отче! Салфетки с кровью жертвы, сам святой Пью оттирал лицо ими после молитвы! Вы что, отче! Это же святые артефакты!

— Ты сдурел? Послушай — я простой человек, понял?!

— Скромность святого Пью еще при его первой жизни была легендарной, — послышался голос оставшегося с нами бойца: — Я счастлив дарованной мне честью, отче, быть рядом с вами. Благословите!

— Вот только на колени не падай! Прокляну! — но деваться было некуда — в его глазах читалась такая искренняя вера, что я, снова мысленно выматеревшись, протянул к нему руку и, нараспев, как на службе, произнёс-пропел: — Сим благословляю тебя, воин мой, на подвиги ратные, и да укрепит дух твой вера! — мне жутко хотелось добавить «в меня и всё такое», но я сдержался — в конце концов парнишка же не виноват, ему с детства вбивали в голову весь этот религиозный бред, вот мозги и переклинило.

— Спасибо… — на колени он всё же рухнул и мне волей не волей пришлось положить руку на макушку его шлема, завершая благословление.

— А меня, отче? — вид у Банкира был какой-то обиженный: — А меня вы благословите?

— Перебьёшься! К командному пункту веди, план помнишь?

— Я помню, я поведу! — свежеблагословлённый рванул в левый коридор и, спустя несколько секунд, мы услышали его голос: — Сюда, тут лифт на командный уровень!

— Пошли, — я двинулся было вперёд, но то, как выглядел Прохор, заставило меня остановиться: — Ты чего такой нахохленный?

— Ничего, отче, — вздохнув, он двинулся к лифту.

— Погоди, — уперев ладонь ему в грудь, я остановил его движение: — Ты что? Из-за благословления надулся?

— Нет, — неуклюже соврал он, глядя в сторону: — Пойдемте, нам еще командира брать.

— Вот ты даёшь! — заступил я ему дорогу: — Не тупи! Мы друг друга давно ведь знаем, да? Ты мне сейф открывал помнишь?

— Ну, помню, — его взгляд продолжал блуждать по помещению, старательно избегая меня.

— И ты ещё просишь благословления? — отступив на шаг я окинул его критическим взглядом: — Банкир! Ты, в моей святости, уже промаринован насквозь! Она у тебя из ушей уже лезет!

— Ээээ??? — теперь нахохленность сменило непонимание.

— Ну смотри. — припомнив учёбу в Инквизиции, я принялся объяснять: — Святость — её же нельзя то включать, то выключать, да? Щёлк! — я щёлкнул пальцами: — И святой. Щёлк! — грешник. Так?

— Ну… Вроде да, отче.

— Вот! Значит я, если я святой, то был им всегда. Так? Да так, так, я тебе говорю! — увидев, что он заколебался, поспешил я: — И, следовательно, ты начал получать святое излучение ровно с того момента, когда попал на борт Весельчака. Понял теперь?!

— Излучение?

— Ну эманации святости. Они передаются при личном контакте или при благословлении.

— Ух ты! — Прохор явно приободрился: — И я, значит, теперь тоже, ну — святой?

— Нет, — конкуренция была мне ни к чему: — Кроме количества тут важен переход в качество, понимаешь?

Увидев, что он закивал, я быстро продолжил: — Но вот чего тебе не надо, так это благословлений — ты благодатью и так полон. Я же говорю — уже из ушей сочится.

— Из ушей? — он непроизвольно поднёс руку к голове.

— Да шучу я, шучу. Пошли, — я кивнул на лифтовой холл, откуда слышались шаги бойца и его нетерпеливое, но вежливое покашливание: — Пошли, будем командира местного брать.

Пропустив его вперёд, я двинулся следом, грустно размышляя о человеческой натуре — и меж звёзд летаем, технологии передовые, медицина на высшем уровне, а копни любого — так такой дикарь, готовый молиться на всё непонятное, вылезает, страшно становится. И, ведь они, искренны в своей вере. Попробуй сказать обратное — порвут, как же — на святое покусились.

На душе было противно — я ощущал себя самым грязным мошенником, игравшим на чувствах доверившихся мне людей. А, с другой стороны, если они сами — обманываться рады? Может так и надо? Дать им чего они хотят — пусть будут счастливы?! В памяти всплыл образ колдуньи, виденной как-то по одному из развлекательных каналов — делая пассы руками, она обещала всем обратившимся безусловное решение всех проблем.

И я что? Вот таким же стану? Лохотронщиком? Буду дурить людей, рассказывая о своей святости?!

Нет уж… Скрипнув зубами, я покачал головой. Нет — только не так!

— Святой Пью, вы скоро? — послышался голос бойца: — Лифт вот-вот подойдёт.

— Иду! — отбросив в сторону все левые мысли я глубоко вдохнул и двинулся к ним — нам предстояло брать командный пост — сердце крепости, и посторонние мысли только сбивали с решения этой задачи.

Лифт медленно полз вверх, поднимая нас от грузового уровня к боевым палубам.

— Мы зашли в крепость на минус девятом уровне, это двигатели, — давал пояснения Гринсон, так звали бойца, оставшегося с нами: — Палубы до минус второй — складские, дальше, от неё до плюс второй — орудийные уровни, там и сами орудия, и механизмы всякие — подача снарядов, наведение и всё такое. От плюс третьего до плюс пятого — жилые сектора — казармы, столовые, магазинчики, тренажёры и зоны отдыха. С плюс шестого до плюс седьмого — системы РЭБ. Ну а плюс восемь и девять — артиллерия защиты зенита.

— Ага, понял, — кивнул я: — А Центральный командный где? И что мы так медленно ползём?