— Ага. Работа не маленькая, но слово здесь, слово там тому,кому надо, творит чудеса. Пока остальные были заняты своей работой, я спускалсясюда и говорил кое-кому, что есть лишь единый и единственный Бог — я. Лучшимсреди моих людей был Моисей — вот с кем было приятно работать! У этого человекабыл дар сплетника, а воображение такое, что не поверишь. Он был истиннымвдохновителем. Остальное, как говорится, достояние истории.

— Но ведь есть на свете небеса?

— Родина, милая родина.

— И ты нас туда возьмешь?

— Не-е-е! Это вряд ли, Раймонд. У меня власти нет на это. Яникогда вообще особо не имел склонности к работе с людьми, за что меня ипоставили на здания и стройплощадки. Да и будь у меня возможность перетащитьвас к себе по соседству, не такой я дурак, чтобы этим заняться. Одно делонавещать вас время от времени, но придись мне жить с вами, я бы еще сильнееспятил, чем сейчас. Фиги.

— Но ты нас создал!

— Стоп, начальник! Этого ты мне не пришьешь. Вы не толькокровожадная бандитская шайка разорителей гнезд — у вашего вида есть серьезныйпроектный дефект. У подавляющего большинства индивидуумов — генетическаяпредрасположенность к суевериям, к верованиям в самые невероятно нелепые вещиради оправдания собственного безумного поведения. Безумие, как ты знаешь,порождает безумие, подобно тому, как то, что у тебя в голове, превращается вто, в чем ты сейчас сидишь.

— Но если не ты создал нас, то кто?

— Убей, не знаю. На самом деле вышло так, что вы создалименя и вы поддерживаете во мне жизнь. Я думаю, вы развились в процессеэволюции, как все живое на этой планете.

— Но куда же я пойду после смерти?

— Да никуда ты не пойдешь, детка. Отключается свет. Конецдороги. Потому и называется — смерть.

— Ты хочешь сказать… что эта жизнь — все, что у меня есть?

— Было. А чего тебе еще за пять центов?

— Но Дэвид нам сказал, что мир движется к концу и что мыединственные, кто спасется!

— Шиш. Этот ваш поц-предводитель — такой же мишугене, каквсе вы. Я думал, я тебе это уже объяснил. Разница только в том, что он — психактивный, а вы — пассивные. И когда он сожжет вас, в мире изменится лишь одно:люди будут рассказывать анекдоты про мудаков, сожженных в Уэйко. Кстати, слыхалты анекдот про…

— Что значит — активный и пассивный псих?

— Разница — как между ногой и виноградной гроздью. Ваш видкак целое психотический. Для примера можно напомнить, что ты сидишь в лужекрови на черепе женщины, у которой только что вышиб мозги, и беседуешь состервятником.

— Но ты же сказал, что ты Бог!

— Я и есть Бог. Но обычно люди говорят со мной, когда ядалеко и не слышу, а не тогда, когда я им являюсь. Я думал, у тебя будет разрывсердца. Разговаривать со стервятниками, которые к тому же отвечают, несчиталось до сих пор признаком умственного здоровья.

— Я хочу отсюда выбраться!

— Первые разумные слова, которые я от тебя услышал. Тебетогда стоило бы выбраться из окна, как те четверо, которых ты убил, когда онипытались это сделать.

— Я не могу двигаться! Я себе копчик сломал!

— Жаль. Да, так отвечая на твой вопрос: пассивные психивроде тебя не знают, чего хотят, кроме разве того, что всегда хотят именно то,чего у них нет. И ждут, чтобы я им это дал. По всей планете так. А вот активныепсихи точно знают, чего хотят, и рано или поздно собирают вокруг себя столькопассивных, что пытаются этим завладеть. Обычно они хотят власти, или денег, илипоубивать всех, кто им не нравится, или управлять телевизионными программами.Но ваш местный активный псих всегда хотел быть рок-звездой и только для того,чтобы отшпокать побольше баб. Однако план его не удался, потому что таланта умужика не было. Он тогда сделал лучшее, что мог: собрал кучку пассивных психови убедил их, что он Бог; тогда он мог хотя бы перешпокать всех баб и детишек вэтой группе. Тебе это не понравится, но выходит так, что твой активный псих —мелочь пузатая. Он относительно мало принес людям вреда. А я тебе пришелсказать, что у тебя начинаются по-настоящему серьезные неприятности.

— Я не хочу сгореть заживо!

— Тогда тебе лучше застрелиться.

— У меня патронов не осталось!

Вдруг снизу раздался скрежет, и дом затрясся. Стервятникповернул голову и посмотрел вниз.

— Начинается. За вас, дураков, берутся всерьез. Адиос, чмо.

— Спаси меня! Я не хочу умирать!

— Раймонд, с кем ты там разговариваешь?

Раймонд повернулся к двери и увидел своего вождя спистолетом в одной руке и канистрой бензина в другой. Светлые волосы вождяприлипли к лицу грязными кольцами, глаза пылали.

— Дэвид, они уже здесь!

— Знаю, — ответил вождь и усмехнулся. — Но уже недолго.Наступает время Вознесения и конца мира, как я предрек. Они еще пожалеют, чтовстали у меня на дороге. Но я тебя спросил, с кем ты разговариваешь.

Раймонд показал на окно, где все еще сидела гигантскаяптица.

— Это Бог, Дэвид! Я говорил с Богом!

— Ты что, спятил? Это же просто стервятник!

— Отче, скажи ему! Скажи ему то, что сказал мне!

— Он не услышит, Раймонд. Он верит в собственные байки. Онверит, что он и есть Бог.

— Дэвид, у меня было видение! Оно и сейчас со мной! Можетбыть, тебе надо пересмотреть свой образ действий! Ты можешь со мной поговорить?

В ответ человек с горящими глазами поднял пистолет и сделалтри выстрела. Голова стервятника разлетелась красным фонтаном, большое пернатоетело свалилось с подоконника на пол с громким и глухим стуком.

— Что с тобой, Раймонд? Мы готовимся уйти на небеса, а тысидишь тут на жопе и треплешься со стервятником. Кстати, ты отлично спас всехэтих. Еще несколько минут — и они будут тебе благодарны.

— Дэвид, у меня появились серьезные сомнения насчет того,что мы сейчас делаем. Бог сказал, что конец мира вовсе не наступает, и что пронас будут всего лишь рассказывать анекдоты.

— Вставай, Раймонд, — шагнул к нему вождь. — Мне нужна твояпомощь.

— Не могу, Дэвид! Я себе спину повредил!

— Тогда иди первым, — сказал человек с горящими глазами иоблил Раймонда бензином. — Мы уходим!

С тех самых пор, как я была девочкой, я хотела помучитькрасивого юношу.